Виктор Коноваленко - Третий период

Самыми неудобными соперниками лично для меня теперь стали чехословацкие хоккеисты. Даже затрудняюсь, чем это объяснить. В том же Инсбруке я пропустил в матче с этой командой пять шайб – такого прежде не бывало. Да и в дальнейшем, на всех прочих чемпионатах, в которых участвовал, такое число голов пропускал только от тех же чехословаков. Мы выиграли на Олимпиаде-64 у команды ЧССР – 7:5, но я был очень собой недоволен.

А решалось все в заключительный день турнира. И опять же в игре с канадцами. Но это была уже совсем другая команда – не та, что выступала в 1963 году в Стокгольме. Впервые за многие годы на Олимпиаду приехала сборная этой страны, возглавляемая патером Дэйвом Бауэром, протестантским священником. В ней были собраны все лучшие игроки канадского любительского хоккея. Выглядели они впечатляюще, да и в тонкостях игры разбирались досконально. Перед каждым матчем канадцы проделывали один и тот же ритуал: они отправлялись по настоянию своего тренера в церковь и молились в надежде, что всевышний ниспошлет им свое благословение и поможет одержать победу. Но на хоккейной площадке действуют свои законы: канадцы опять оказались только четвертыми. Хотя последний матч был для них не из легких: победа делала чемпионами соперников, проигрыш отбрасывал канадцев с первого места за черту призеров.

По ходу игры наша команда все время отыгрывалась. Но решающее слово было все же за нами. Мы победили с весьма скромным счетом – 3:2. Но ведь победили же! И стали олимпийскими чемпионами.

«Виктор Коноваленко не просто хороший вратарь, но и хороший человек, он умеет по-настоящему радоваться успеху товарищей, для него высшая радость в спорте – не личный успех, а победа команды».

Анатолий Тарасов. «Совершеннолетие»

В Инсбруке я еще больше осознал свою роль в коллективе. Не только в хоккейной команде – в сборной страны вообще. Олимпиады – соревнования, ни с чем не сравнимые. Впервые я встретился в одном доме, под одной крышей с представителями всех зимних спортивных дисциплин, принимал участие в объединенном партийно-комсомольском собрании всей советской делегации. В свободное время, хотя его было не так уж и много, мы переживали вместе со всеми, наблюдая за блистательным выступлением Лидии Скобликовой на конькобежной дорожке, поддерживали наших лыжников и биатлонистов, радовались первым победам фигуристов. Открывали для себя доселе незнакомые виды спорта. Такие, как бобслей, например.

Чувство локтя, ощущение поддержки друзей просто необходимы в ответственных соревнованиях. А уж на Олимпиадах и подавно. Мне вообще-то грех жаловаться на отсутствие товарищей. Хоккей – игра коллективная. И даже если вратарь по сути своей специальности и одинок, это не значит, что он один. И замыкаться, уходить в себя не имеет права. Он – член команды. Такой же, как защитники, как нападающие.

В хоккее давно заведено разделение на пары защитников, ТРОЙКИ нападающих, пятерки полевых игроков. Им иной раз присваивается нумерация – «первая», «вторая» либо за отдельными звеньями закрепляются буквы – А, Б и т. д. Вратарь же должен ощущать себя полноправным членом каждого из звеньев. Только в этом случае он способен сыграть именно так, как того требует ситуация на площадке. И тогда ты чувствуешь себя сопричастным к забитому твоими товарищами голу, также как и они разделяют ответственность за пропущенную шайбу.

Для этого надо быть не просто единым коллективом на льду, но и вне его. Тренеры сборной команды должны обладать способностями дирижера, чтобы заставить оркестр играть в унисон. А также даром педагога, воспитателя и в большей степени психолога, чтобы объединить представителей различных клубов, которые еще вчера соперничали между собой. И если случались прежде взаимные обиды, мы оставляли их в прошлом, забывали. Надев свитеры с буквами «СССР» на груди, мы обретали единую цель – победа советского спорта.

У каждого из нас тем не менее имелись свои симпатии. Мне, например, всегда были ближе ребята из ЦСКА. Они казались мне проще, с ними я быстрее сходился. И с теми, с кем довелось играть в одном-двух турнирах, и с кем прожил долгие десять лет в сборной.

Я, например, всегда высоко ценил Ивана Трегубова. И не столько за игровые качества – за человеческие. А ведь с ним, с этим великим защитником, мне выпало сыграть совсем немного в том печальной памяти швейцарском чемпионате 1961 года. Я был новобранцем, совсем еще необстрелянным юнцом. Трегубов же в то время слыл уже одним из лучших защитников мирового хоккея, его называли «Иваном Грозным». Но ни менторского тона, ни демонстрации своего превосходства он себе не позволял. Наоборот, тактично и рассудительно указывал на ошибки, подсказывал. А со мной он занимался чаще других. И мне было приятно «брать уроки», как говорят фехтовальщики, у маститого спортсмена.

Да и своим партнерам на площадке Трегубов никогда не указывал на ошибки по ходу игры. Потом – другое дело. Да и то в дружеской беседе, без каких-либо претензий.

Жаль, что мало довелось с ним играть. Зато с его преемниками – Александром Рагулиным, Эдуардом Ивановым, Виктором Кузькиным – не один пуд соли съели.

С Рагулиным жил в одном номере на чемпионате 1961 года. Он видел все мои мучения, сочувствовал, старался поддержать. С ним я только и делился тогда своими мыслями. Большой, сильный, словно созданный для хоккея, Саша был в то же время искренен и добр. В жизни добр. В игре этого про него не скажешь. Да и можно ли в современном хоккее с его жесткой, силовой основой вообще быть «добрым»! Нет, конечно. А уж защитнику-то и подавно. Но за рагулинской спиной я чувствовал себя спокойно, как за каменной стеной: огромной «разрушительной» силой обладал Саша. Соперники, как правило, старались избегать столкновений с Рагулиным. Но и обвести его было непросто. А еще владел он высокой точностью паса. Что такое пас в хоккее – известно, но важность самого первого паса не идет в сравнение с прочими. Первый пас – начало атаки.

В 1966 году Александра Рагулина признали лучшим защитником чемпионата мира. По праву. А двумя годами раньше такой титул получил Эдик Иванов. Правда, при не совсем обычных обстоятельствах.

Директораты хоккейных чемпионатов мира начали определять лучших игроков турниров с 1954 года. Тогда лауреатом назвали Всеволода Боброва. Но вот в 1968 году, когда после долгого перерыва наша сборная вновь стала сильнейшей в мире, организаторы не смогли назвать в числе лучших ни одного из советских игроков. Это вызвало естественное недоумение специалистов. Последовал ответ: в команде СССР все настолько хорошо играют, что выделить кого-либо одного трудно. Спустя год, в Инсбруке, члены директората олимпийского турнира пошли по пути наименьшего сопротивления, объявив лучшим вратарем канадца Сета Мартина, а защитником – Франтишека Тикала из сборной ЧССР. Они решили передать третий приз для вручения одному из советских игроков – на усмотрение команды. Получал награду капитан сборной Борис Майоров, и кое-кто из журналистов поспешил передать, что именно он лучший нападающий Олимпиады. Однако на собрании команды было решено отдать награду Эдуарду Иванову. Таким образом, в одном чемпионате сразу два защитника оказались лауреатами.