Виктор Коноваленко - Третий период

«Десятая высота», сборник.

Вячеслав Старшинов. «Капитан о своих товарищах»

Журналисты, аккредитованные на хоккейных чемпионатах мира – а их бывает обычно много, несколько сотен, – с 1965 года определяют тайным голосованием шестерку лучших игроков турнира. Мне было приятно, что на этот раз в шестерку включили меня, а также еще двух советских хоккеистов – Александра Мальцева и Анатолия Фирсова.

«Если бы игроков символической сборной мира или хоккеистов сборной СССР выстроить по ранжиру, место Коноваленко было бы на левом фланге. Да и в шеренге вратарей не стоять бы ему первым –ростом Коноваленко, пожалуй, не вышел. Однако журналисты абсолютным большинством голосов поставили его на правый фланг, причем поставили задолго до окончания чемпионата.

Еще после первого круга мы попросили некоторых журналистов назвать символическую сборную мира. И ни один из них не колебался в выборе лучшего вратаря. Вот что, например, заявил Владимир Малец (Братислава, ЧССР):

– Безусловно, лучший вратарь – Коноваленко. Я бы никогда не подумал, что игрок, не выступавший год в составе сборной, может играть так блестяще. Он стабилен. Да и с нервами у Коноваленко лучше, чем у других.

Ф.Люзингер (Цюрих, Швейцария):

– И Коноваленко, и Холмквист выступают достаточно уверенно.

Однако после недолгого колебания Ф.Люзингер все же отдал предпочтение вратарю сборной СССР:

– Холмквист где-то актер. Он играет иногда на публику. Коноваленко же ни о чем, кроме игры, не думает.

Сам-то Коноваленко лучшим вратарем турнира назвал Холмквиста. Почему? Не знаем. Хотя Холмквист, безусловно, классный вратарь. Только вот правильно подметил швейцарский журналист – актер он: то публике помашет, то вдруг начнет что-то картинно объяснять арбитру. Да и нервы Холмквиста порой подводят: в конце трудных встреч нередко поднимал он голову, поглядывая на часы, – мол, скоро ли все это кончится? А Коноваленко как встал на первой минуте матча, так уж и до конца ни о чем, кроме шайбы, не думал.

Хоккей – спорт мужественных. И говорить о том, что хоккеист имеет мужской характер, отнюдь не значит одаривать его комплиментами. И вот одна деталь. Ни у кого не повернется язык сказать, что Стернер – не боец, не мужественный хоккеист. Но после матча Швеция – ЧССР Стернера уносили на носилках. Каких только разговоров не было об этом в пресс-центре! Что чуть ли сломаны у Стернера все ребра, что вообще не играть ему в хоккей больше. Однако на следующий день знаменитый шведский нападающий уже выступал по телевидению как ни в чем не бывало. И про носилки не вспоминал. А ведь и для Коноваленко выносили на лед "Юханнесхофа" носилки – в матче первого круга со шведами. Травма у нашего вратаря, как потом выяснилось, была довольно серьезная – после таких не сразу в себя приходят. И мог бы он так же, как и Стернер, лежать себе на носилках. Только, очнувшись, убежал Коноваленко от санитаров. А на следующий день рвался провести полную вратарскую тренировку. Едва врачи сборной да тренеры его удержали. И после второй игры, с финнами, когда исход встречи был ясен уже во втором периоде, получив снова удар в переносицу, Коноваленко мог бы со спокойной совестью покинуть свое место. Но хотя кровь залила ему под маской лицо, никто об этом до конца матча так и не узнал – не подъехал Виктор к борту, не оказывали ему медицинской помощи, хотя, повторяю, судьба-то матча была уже решена».

«Десятая высота», сборник.

Александр Колодный, Дмитрий Рыжков. «Все звезды»

В тот раз я действительно удостоился самых больших почестей за все время выступления в сборной. Неужто стал лучше действовать в воротах? Опыта и до этого у меня было предостаточно. Возможно, произвело эффект, что выступал я после годичного перерыва? Не знаю. Но после того чемпионата впервые, наверное, задумался я о том, чтобы выступить на своей третьей Олимпиаде. Верил, что это вполне мне по силам. (И было ведь по силам!) Правда, вслух о своем желании говорил только очень близким людям. А Миша Марин к моему интервью в «Ленинской смене» придумал заголовок: «Может, в Саппоро встретимся...»

«– Никогда еще так поздно не приходил я в сборную перед чемпионатом мира.

– А верил, что придешь?

– Верить не верил, но мечтал, надеялся.

– Но я-то знаю, что, когда отчислили тебя из сборной в прошлом году, то хотел бросить хоккей.

– Были такие мысли.

– А когда прогнал их?

– Перед началом этого сезона.

– Совсем прогнал? И уже не думал, что бросишь хоккей?

– Нет, думал... Мы играли в Свердловске, с "Автомобилистом". Получил "Советский спорт", а там написано, что в московском турнире будут играть три вратаря за нашу сборную – Зингер, Третьяк и Шеповалов. Вот тогда и понял, что на первенство мира не поеду, и снова подумал: а не бросить ли мне играть? Диплом тренера у меня есть, может, тренер из меня получится, если вратарь не вышел.

– Вот ты был в сборной, стоял в воротах на стокгольмском льду. И мои коллеги-журналисты считают, что это был твой лучший чемпионат мира, что сыграл ты в Стокгольме так, как никогда!

– Нет, я считаю, что лучше всего сыграл в Вене и Гренобле, а в Стокгольме – это третий мой чемпионат по качеству работы. Своей игрой я не совсем удовлетворен. Не понравилось мне, как играл в двух матчах со шведами. А вот матч, который мы выиграли у чехов – 3:1, был самым счастливым для меня матчем во всех чемпионатах мира. Тут я сыграл нормально.

– Тебе, конечно, лучше знать, где и как ты сыграл. Но повторяю, что мои коллеги-журналисты считают стокгольмский чемпионат лучшим в твоей вратарской жизни. Однако хочу тебя спросить вот о чем: чемпионат в Стокгольме был первым чемпионатом мира, к которому ты не готовился в составе сборной страны, – не ездил в канадское турне, не участвовал в московском международном турнире. Как же ты готовился к этому чемпионату и почему сумел так хорошо сыграть? Кто был твоим тренером?

– Тренером моим была жизнь и прошлогодний урок. Я был очень хорошо готов физически.

– А морально?

– Тут просто не скажешь. Когда не взяли в сборную, ни в Канаду, на московский турнир, обидно было. А когда узнал, что взяли, –это знаешь какой был допинг!

– Ноя слышал, что в Стокгольм тебя взяли формально вторым вратарем, первым-то поехал Третьяк.

– Вот об этом я не знал. Если бы знал, то это было бы две дозы допинга. Когда меня взяли, я ни о чем не думал, кроме одного, – должен доказать, что умею играть в хоккей.

– И все-таки трудно, наверное, готовиться к первенству мира без единой международной встречи?

– Если играешь в горьковском "Торпедо", то нетрудно. В "Торпедо" каждый матч – большая работа.