Федор Раззаков - Валерий Харламов. Легенда № 17

Отметим, что на момент встречи с Ириной Харламову было уже 26 лет. Поэтому наивно было бы думать, что до этого у него не было отношений с другими девушками. Однако именно из романа с Ириной Смирновой вырастет нечто большее — брак и рождение двух детей. Случайно ли это было? На мой взгляд, нет. До встречи с Ириной главным делом в жизни Харламова был хоккей, а все остальное (в том числе и личная жизнь) было приложением к нему.

Однако к середине 70-х Харламов, видимо, успел пресытиться хоккеем. Наступила естественная усталость, а в голову стали приходить мысли: а что дальше? Ведь одним хоккеем вечно жить не будешь, нужны и другие жизненные ценности. Да и о собственных детях подумать уже пора (а детей Харламов не просто любил, а обожал, почему и рассчитывал после завершения игровой карьеры стать детским тренером). А тут и его товарищи по тройке — Петров и Михайлов — уже успели обзавестись семьями и у них на свет появились дети. Так, Михайлов женился еще в июне 1966 года, и у него уже было двое сыновей — Андрей и Егор. А Петров «окольцевался» чуть позже — на исходе 1960-х, у него тоже рос сын Максим, появившийся на свет в 1969 году.

Короче, встреча с Ириной в 1974 году станет судьбоносной для Харламова. Она стала неким водоразделом между двумя Харламовыми: до середины 1970-х и после. В первом случае он был одержим только хоккеем и был готов отдать ему всего себя без остатка. Отсюда и столь блестящие результаты. Во втором случае хоккей стал отступать на второй план, а на первый стала выходить личная жизнь. А после того как в мае 1976 года он угодит в автокатастрофу, на лед будет выходить уже несколько иной Харламов — чуть более осторожный и менее искрометный (искры в его игре будут высекаться лишь временами). Впрочем, речь об этой аварии у нас еще впереди, а пока вернемся в середину 70-х.

Минула неделя после окончания Суперсерии-74, как начался очередной чемпионат СССР по хоккею сезона 1974–1975 годов.

Турнир был знаменателен тем, что число команд снова было увеличено — вместо прежних девяти играло десять команд. И с первых же матчей вновь во всей красе показала себя харламовская тройка, которая почти в каждом матче забивала по нескольку шайб. А тут в ноябре подоспело и продолжение Приза «Известий». С 7 ноября по 21 декабря сборная СССР сыграла девять матчей (два в Финляндии и семь в Москве). В семи матчах наши ребята победили, одна игра закончилась вничью и один матч советские хоккеисты проиграли (чехословакам). Итог по шайбам: 45:24 в нашу пользу.

Харламовская тройка забила 11 шайб: Петров — 4, Харламов — 4, Михайлов — 3 (и одну шайбу Михайлов забил в другом звене).

В январе 1975 года были возобновлены игры чемпионата СССР. А месяц спустя Харламов оказался вовлечен в скандал, который имел большой резонанс в спортивном мире. Причем этот скандал был весьма нетипичным для нашего героя, поскольку носил дисциплинарный характер, а с дисциплиной у Харламова всегда было все в порядке — он считался одним из самых корректных игроков. И тут вдруг такой срыв. Чем он был вызван: случайностью или иными, более глубинными причинами? Не стал ли он первой ласточкой того, что на свет уже стал проглядывать тот самый другой Харламов, о котором я вел речь чуть выше — послесерединный?

Инцидент произошел 6 февраля 1975 года во время матча в Лужниках, где ЦСКА играл против воскресенского «Химика». Матч был принципиальный, поскольку оба клуба на тот момент входили в четверку призеров чемпионата: армейцы занимали первую строчку в турнирной таблице, а «Химик» четвертую, отставая от лидера на семь очков, а от своих ближайших соседей на два-три очка. Поэтому исход поединка для обеих команд значил очень многое. И матч получился по-настоящему захватывающим. Армейцы уступили со счетом 4:5, чем еще больше обострили интригу чемпионата.

Страсти, бушевавшие на льду, захватили всех игроков, в том числе и Харламова, который в одном из эпизодов в пылу борьбы нанес удар кулаком по лицу своему сопернику Владимиру Смагину, с которым он некогда тянул одну лямку в чебаркульской «Звезде», а потом и в ЦСКА. Для всех болельщиков без исключения этот поступок Харламова был как гром среди ясного неба. Повторюсь, что в записных драчунах этот выдающийся хоккеист никогда не числился, предпочитая доказывать свое мастерство на льду с помощью иных методов. А тут вдруг с такой злостью ударил соперника по лицу, что судья удалил Харламова на пять минут. Редчайший случай! И хотя определенные резоны в поступке Валерия были (практически в каждой игре соперники пытались остановить его филигранные проходы с помощью недозволенных приемов, а это любого может вывести из равновесия), однако случай все равно был расценен как вопиющий. Сам Харламов тоже так посчитал. Иначе не стал бы уже на следующий день разыскивать Смагина, чтобы принести ему свои извинения. Вот как об этом вспоминает приятель героя нашей книги журналист Леонид Трахтенберг:

«Ни Валерий, ни я домашнего адреса Володи Смагина не знали. Знали только, что живет он где-то в Люберцах. В справочном бюро нам тоже ничего не сказали, потому что переехал он туда недавно.

Целый день мы потратили на поиски, и только к вечеру мальчишки на катке подсказали нам улицу и номер дома, где жил Смагин.

— А Володя в Москве, на хоккее, — ответила жена, пригласив войти.

— Спасибо. Но нам некогда, — сказал Валерий, — не успеем в Лужники.

Мы помчались во Дворец спорта, но не успели даже к концу игры.

Поздно вечером Валерий звонил Смагину домой по телефону:

— Ты извини, Володя, погорячился…

— Ничего страшного, — ответил Смагин. — В игре всякое бывает.

Харламов повесил трубку и впервые за этот день улыбнулся…»

«Разбор полетов» вокруг этого инцидента состоялся в спортивно-технической комиссии Федерации хоккея СССР 12 февраля.