Владимир Галедин - Лев Яшин

А потом была победа. «Одна на всех», как в песне. На многократно описанном корабле «Грузия» олимпийцы добрались до Владивостока. «Принято считать, что людей роднит общее горе и пережитые лишения. Но, оказывается, счастье тоже роднит», — размышлял позднее Яшин. И это «оказывается» — дорогого стоит. Горя и лишений, что сплачивают, ему к 1956-му хватало с лихвой. И к двадцати семи годам он увидел, насколько здорово быть банально счастливым. Ведь после двадцати дней веселого морского путешествия (несмотря на то, что укачивало, — замечательно дошли до «порта приписки») последовало путешествие сухопутное, через всю страну на поезде из Владивостока. Их встречали на станциях и полустанках с ничуть не меньшим воодушевлением, нежели героев недавно, в общем-то, закончившейся Великой Отечественной войны. И они, дети ее, понимали то, что мы уже, надеюсь, не поймем никогда.

«…Декабрь 1956 года, — рассказывал Андрей Петрович Старостин. — Экспресс Владивосток — Москва. Олимпийцы возвращаются из Мельбурна. На небольшой железнодорожной станции в Сибири появился семидесятидвухлетний старик. Он пришел пешком за сорок километров, чтобы пожать руку Яшину!

Растроганный мастер футбола крепко обнял старого деда и пообещал выполнить его просьбу: еще тщательнее оборонять ворота сборной СССР.

Всего три минуты продолжалось это свидание, поезд тронулся, старик приветственно махнул рукой и отправился в обратный путь. Вот оно, признание!»

В воспоминаниях Яшина присутствует еще и ароматный омуль, которым дед одарил любимого футболиста, наказав ему поделиться с друзьями.

Хотя разве в омуле дело! Тогда же телетрансляций не существовало. И, выходит, байкальский старожил из радиорепортажа уловил, кто лучший. Получается, народ не обманешь. Любовь одна: или есть, или нет. Она — главная награда.

Ну и орден Трудового Красного Знамени, врученный Яшину за Олимпиаду в 1957 году, — тоже правильно и очень по заслугам.

Однако долго праздновать не пришлось. Впереди маячил новый барьер. Чемпионат мира 1958 года. Первый для нашей страны.

По итогам 1956-го Яшин, помимо советского ордена, получил пятое место в опросе «Франс футбол» на тему «Золотого мяча». Это был первый такой опрос. В 1963-м, нелишне напомнить, Яшин тот драгоценный приз получит. Но и достижение олимпийского года (учитывая, что саму Олимпиаду смотрели скупо, а самому футбольному турниру в Австралии не хватало класса) безо всяких прикрас надо признать подлинным достижением отечественного футболиста.

Ведь лучшим признали тогда легендарного сэра Стенли Мэтьюза, великого британского правого крайнего, близкого, кстати, Льву Ивановичу в смысле спортивного долголетия («Золотой мяч» получил в 41 год!), а главное — человеческой порядочности и футбольного джентльменства. Впереди Яшина оказались также незабвенные Альфредо ди Стефано, Раймон Копа и неоднократно упомянутый нами Ференц Пушкаш.

Причем с тремя из них, исключая Мэтьюза, Яшин встретится в 1963 году, выступая за сборную мира.

Так что старушка Европа всё видит, знает и понимает. Нам бы, значительную часть ее составляющим, хоть чуть бы соответствовать…

Впрочем, в 1957-м никого не волновал Кубок Старого континента. Не было его. А вот к чемпионату мира мы готовились. СССР решил участвовать.

17 января «Советский спорт» помещает вольный пересказ статьи западногерманской газеты «Ди Вельт». О наших в 1956 году — сухие факты: 14 игр, 11 побед, 1 ничья, 2 поражения.

Многие задумались: как там советские футболисты? Не зазнались? Работают? Готовятся? Не праздный вопрос, скажем прямо. После декабрьских успехов надо было восстановиться. Отдохнуть. И лишь затем набирать форму. Схема обычной предсезонки трещала по швам. Народ потребовал ответа по коррективам. От «Динамо» получил.

Михаил Иосифович Якушин для начала сообщил: «В основном составе изменений почти не будет». А затем по-тренерски великолепно отразил «укол» по поводу несчастных сборников. «Многих читателей, — передает „Советский спорт“, — интересует подготовка Яшина, Рыжкина и Бориса Кузнецова. Михаил Якушин просил передать, что у всей команды, в том числе и у названных футболистов, боевое настроение».

Не отделил то есть заслуженных от всех остальных. Хотя вот «Спартак» сетовал потом на предмет тяжкого послеолимпийского сезона. Ибо вся красно-белая дружина Олимпиаду выиграла, а потом и день — не день, и год — не год.

Дело обстояло не совсем так. Финал Мельбурна вышел спартаковским — по правде. Девять из одиннадцати на поле — не шутка. Так ведь то финал. До него еще добраться нужно. В предварительных боях и Разинский, и Беца и, разумеется, Рыжкин со Стрельцовым и Ивановым, как известно, пригодились. А Яшин? А он, выиграв, добыв, перетерпев всё, что можно и нельзя, вошел в новый сезон в превосходных кондициях.

Принципиальнейший Лев Филатов, беспощадно отругав олимпийского чемпиона Бориса Разинского, готовившегося к сезону с армейцами (отзыв о предсезонных играх недавнего яшинского конкурента — «из рук вон плохо»), спокойно отметил: «Интересно, что за три контрольных матча Яшин не пропустил ни одного мяча».

И сезон орденоносец, олимпийский чемпион начинает в родном клубе безусловно первым номером. В двух стартовых поединках, 6 и 11 апреля соответственно, ворота «Динамо» охранял именно Яшин.

Почему об этом стоит дополнительно сообщить? Ведь, собственно, с 1953-го, ну уж, по крайней мере, с 1954 года, «львиное место» в стартовом составе никто не оспаривал?

А в том суть, что в 1957-м уже 16 апреля «пост принял» Владимир Беляев. Дублер. Который в результате проведет за бело-голубых в сезоне почти столько же игр, сколько и Яшин, и в сборной страны успеет отметиться, успешно заменив нашего героя. И вообще проведет великолепный спортивный год, лучший в карьере.

Это что же получается: простодушный и доверчивый Лев сотворил себе самому конкурента?

Правильнее совсем по-другому. Незаметно и предметно он воспитал хорошего вратаря. И что, быть может, главнее — помог состояться достойному человеку.

Высказывание Владимира Пильгуя более позднего периода уже приводилось. Яшин никогда не давил — просто по природе не умел — на менее опытного сменщика. Не требовал: делай как я! Однако обаяние его личности, естественность, искренность, бескорыстие и то, что называют врожденной интеллигентностью, влияли неизбежно и необратимо. И всякий нормальный человек — а Беляев к таковым относился — не мог не попасть под очарование личности Льва Ивановича. Что означало: тренироваться, как он, не ныть, как он, быть верным и честным. Как он.

Беляеву же придется чуть позже пережить очень многое. Как, опять же, Яшину. А покинуть «Динамо» в том 57-м или начале 58-го вратарю сборной, до которой Владимир заслуженно дорос, представлялось простым и логичным шагом. «Спартак» с удовольствием принял бы этого вроде как дублера в свои ряды.