Владимир Галедин - Лев Яшин

Впрочем, лучше смотреть вперед. В 1959 году сборную ожидал отбор к Кубку Европы. На этот раз первому не только для Советского Союза, но и для всех остальных.

До сих пор народ удивляется: что ж так поздно Старый Свет взялся за свое первенство? И почему те же англичане или западные немцы проявили равнодушие к первому в истории Кубку собственного континента? Однозначного ответа не существует. Здесь и определенный «взгляд со стороны» (дескать, попробуйте, а мы, быть может, потом и присоединимся), и нерасторопность, присущая, увы, не только нам, и нежелание перезагружать игровой календарь — что, правда, приобрело особенную актуальность уже в наши времена, — в целом же следует сказать об общей недальновидности. Ведь, право слово, поглядите на сегодняшний европейский чемпионат: он и с мировым форумом по некоторым параметрам поспорить может!

Так то сейчас. На исходе 1950-х чемпионат планеты являлся основным турниром четырехлетия. «Шведские игры» 1958 года дали нашему футболу настолько много, что и через полвека оценить невозможно. Впервые отечественные игроки увидели себя на фоне и в сравнении с мастерами остального мира — причем в рамках сравнительно краткосрочного состязания. И советские люди, — что выступавшие непосредственно, что переживавшие у радиоприемников, — не ужаснулись, нет. Задумались.

По крайней мере, уже 16 января в «Советском спорте» появляется сдержанная, спокойная аналитическая статья А. Днепрова «Итоги большого года», резко контрастирующая с псевдободрыми публикациями той же газеты за прошлый год. Итак, послушаем толкового человека: «Мы первый раз участвовали в чемпионате мира, отправившись в шведскую экспедицию без всякого опыта трудных соревнований. Ясно, что по одной столь серьезной причине советские футболисты не могли рассчитывать на большие достижения».

Конечно, корреспондент центрального спортивного органа знал и про мерзости и неприятности внутрисоюзного значения, не позволившие показать в Швеции весь цвет полюбившейся в стране игры. Так ведь кто ж тебе позволит говорить всю правду. Спасибо, что удалось внятно констатировать: «Но они (футболисты. — В. Г.) многому научились в Швеции, поэтому наше участие в первенстве мира было полезным, оно заложило фундамент на будущее».

Справедливо и прозорливо замечено. Однако один участник вернулся не будущей, предполагаемой звездой, а признанным всеми маэстро. Зарубежные граждане Яшина оценили и запомнили. Всё-таки Стокгольм — не Мельбурн. Профессионалы — не любители. Да и Лев Иванович, по совести, смотрелся в Швеции лучше, нежели в Австралии.

Буквально через два дня, 18 января, в той же газете это подтвердил Сергей Сальников. В «Клубе любителей футбола», любезно открытом спортивной газетой, возрастной по тем временам игрок и начинающий журналист решил поговорить о ветеранах и их роли на поле. И вдруг вернулся в 1958 год: «Беру на себя смелость утверждать, что из пятнадцати соперников только бразильцы превосходили нас. Они были настолько сильнее любой команды, что, если бы меня попросили дать вариант сборной мира, она выглядела бы так: вратарь — Яшин, левый край — Скоглунд, остальные — бразильцы».

Широко, по-русски сказано. Хотя чем отечественный Ильин хуже шведа? И потом, какие бразильцы должны заступить на должность «остальных»? Жоэля с Маззолой наши бы точно сдержали. Впрочем, что ж теперь…

Заметим, пишет не одноклубник и не друг, как все помнят, Льва Ивановича. А вечный его, по сути, соперник. И если уж он, беспристрастный до невозможности эксперт, ставит Яшина в один ряд с несомненными небожителями, это значит: так и есть!

А через неделю, 25 января, в том же самом славном клубе, обосновавшемся в «Советском спорте», опубликовано письмо читателя В. Коркача: «Нам, болельщикам, очень интересны суждения лучших мастеров кожаного мяча как о составе сборной страны, так и прогнозы, касающиеся чемпионатов Европы и мира. Мне, в частности, хотелось бы узнать мнение моего любимого футболиста Льва Яшина». С пространными рассуждениями именно в той еженедельной рубрике Яшин на тот момент не выступил. Однако уже 6 марта появляется материал Л. Григорьева под названием «Рассказывает Лев Яшин».

Дело же шло к началу сезона. И болельщикам, как всегда, хотелось узнать, как родной коллектив тренируется, кто травмировался, а кто вылечился, кого взяли, а с кем и расстались и, главное, почему и т. д. Он, болельщик, вообще по зиме — голодный. И, по обыкновению, необходимую пишу для новых глубоких размышлений поздней весной перед стартом первенства приносил старший тренер. Им являлся тогда М. И. Якушин. Или капитан команды. В динамовском случае — Виктор Царев.

И вот оба уважаемых человека ничего людям о предсезонке бело-голубых не поведали. Потому что, как выше изложено, «рассказывает Лев Яшин».

Прямо скажем, для «Советского спорта» нетипично. Выходит, кто-то лучше и компетентнее остальных? И, простите за прямоту, попросту «звезда»?

Речь еще вот о чем. На страницах главной спортивной газеты и других тогдашних изданий в 50-е годы вышла масса публикаций о зазнайстве, высокомерии, пренебрежении коллективными интересами отдельных представителей в основном безупречной молодой советской поросли. Разнести в пух и прах могли какого-нибудь «зарвавшегося» перворазрядника. А тут корреспондент пропагандистски выверенного органа печати с уважением передает мнение формально обычного вратаря, — пусть даже и сборной, — размышляющего о подготовке к сезону команды, которой он никак не руководит.

Что заставляет задуматься над еще одним парадоксом: каким образом народное сознание умудряется влиять на построенные государством соответствующие идеологические институты? Хотя и так ясно, что поклонник футбола В. Коркач был не одинок в желании послушать любимого игрока.

И мы послушаем. «Не сочтите это за нескромность, — сказал Яшин, — но я для удобства начну с себя. В конце прошлого года врачи прописали мне после болезни лечение и отдых. Именно поэтому я после турнира в Швеции не выходил на поле. Теперь мне разрешено выступать, и я надеюсь вновь защищать ворота своей команды».

Прервемся, чтобы поразмышлять. Итак, Швеция с потерянными семью килограммами явилась страшным испытанием. Ему и тридцати нет, а доктора предписывают отдых и лечение.

Никто никогда не задумывался о том, что Яшин в 1959-м мог оставить спорт? Ведь он не молодеет (рассуждения про меньшую, в сравнении с полевыми игроками, нагрузку и как следствие способность выступать дольше оставим дилетантам), а бок болит всё сильнее. В конце концов, Виктор Понедельник рано закончил из-за астмы, а Валерий Лобановский и Анатолий Бышовец — вследствие травм.