Андрей Меркин - Записки «лесника»

Отдельный разговор – подруги и жёны наших ребят. Писаные красавицы и ходячий выездной филиал «картье-шопард».

Всё было культурно, даже спагетти болоньезе, пять тарелок которого сожрал рыжий Кирьяков.

Кто-то громко сказал:

– Слышь, мусорок, как мы твою сборную мира отымели.

Входит Дмитрий Радченко.

– Говорил я ему, дураку, надо «договариваться» – а он упёрся.

Виктор Онопко не успокаивается:

– Да ему лишь бы пожрать на шару – так и в сборной всегда было – одно слово, «немец»…

Спартаковцы обращаются к Радченко:

– Давай за наш столик, сейчас Кирю прогоним, а то всё сожрёт.

Все ржут в голос.

Киря хмурит лицо, но идёт накладывать новую порцию макарон, недовольно бурча под нос:

– «Мясо», блядь, и тут достало…

После финального матча Карпина награждают призами.

Справа бургомистр Цвикау. А слева тёлка, ну как тёлка? Местная звезда – мисс Цвикау-2008, удивительной красоты, но…

Самый конфуз – по ходу она несколько раз меняла наряды, а на награждение вышла в шикарном платье и чёрных колготках в крупную клетку.

Но по запарке надела колготки на голое тело.

На платье – разрез до жопы, и когда вручала Валере цветы – платье распахнулось…и под ним блеснула бритая «пелотка», во всей своей красе и аппетитности.

Но Валерчик, как истинный джентльмен, прикрыл даму и отвёл бегом в подтрибунное помещение.

Сидел прямо у бортика, всё видел – очень симпатичная мисс Цвикау.

Видели и зрители на трибунах и смеялись, а потом разразились аплодисментами.

Вот такие у нас спартаковцы, дорогие друзья.

В «Русском доме» после победы над греками в Зальцбурге выступал «Камеди Клаб».

Билеты дорогие – несколько сотен евро с человека.

Набилась гламурная пиздота и скоробогачи с дамочками на лёгком коксе, причём почти все.

Реплики в зале дадут фору резидентам Клуба.

– Дорогой, а кто этот душка, что забил?

– Павлюченко из «Динамо»?

– Что ты, зая?

– Это же наш Серёжа Семак из ЦСКА, а сейчас он в аренде у «Торпедо»!

В это время в горной деревушке живут на постое выездюки.

Ульянов, Довженко, Пашка-Америка и примкнувший к ним ваш покорный слуга.

Глухая австрийская пердь, стрекочут цикады, пронзительный запах свежего дерьма и гнилого сена.

Огромный комар сидит на носу у Пашки-Америки и пьёт кровь с особым цинизмом.

Пашка-Америка – опухшее и одутловатое от бесплатного харча лицо.

Оно обожралось халявного «Чиваса» и масляной гречневой кашки с парной печёночкой, которую приготовил добряк Довженко.

Лицо писало на горной лужайке возле домика, где жили выездюки.

При этом лицо так пукало и журчало мотнёй, что проходящие мимо интеллигентные австрийские мамулечки-красатулечки с криком:

– О, майн Готт – убегали с сочной лужайки, как ошпаренные.

Затем лицо шло смотреть концерт гламурного Зверева, отгоняя всех от телика сраной метлой.

Вообще он малость припух от горного воздуха, это настораживает – ведь до возраста папика ещё ой-ёй-ёй…

Довженко с ленинским «…батенька…» заварил чаёк «Улун» с таблетками «сливка» вместо сахара.

Но не успел предупредить:

– Это для очистки желудка!

Ульянов со зверским лицом выпивает всё залпом, а заварку выгребает прямо из моих рук.

При этом лицо доброе, как у питекантропа.

После победы над шведами Ульянов смандячил страшный кисляк.

Печали его не было границ. Сославшись на больной глаз, ушёл спать и мрачно предрёк:

– Сборная проиграет в четвертьфинале.

– С чем мы его и поздравляем!

В Базель он не поехал:

– Такого города нет на карте.

Автор учебника по географии готовиться совершить выбегание из гроба.

Я пытался заказать такси на четыре утра. При этом так орал в трубку, что горные орлы с окрестных вершин совершили «перелёт Суворова через Альпы» и сели напротив домика выездюков со стеклянными глазами.

И срали от страха огромными кучами горного орлиного кала.

От таких истошных криков приехало целых три такси и один автобус, но на два часа раньше, чем надо.

С бодуна Пашка-Америка платил за всё это безобразие.

Перед игрой со шведами порадовал моб рыл в пятьдесят, на сложносочинённых щщах и маечках с надписью «Сибирь».

Далее написаны имена – Колян, Вован, Пахан, Братан…

Пацаны заряжали так, что вздрагивали двуствольные шведские стюарды:

– Россия, Россия – только вперёд!

– Швецию в жопу, Голландию в рот!

После матча со шведами дорога от стадиона «Тиволи» пролегала мимо бардачевича.

Негритянская бикса выставила бритую манду прямо в окно второго этажа и орала:

– Эй, руссо, давай-давай!

– Сто евро, и пизда ебай!

Оказалось, вышибала учил русский язык ещё в ГДР и научил её этим незамысловатым стишкам.

Самое интересное – после этого туда ломанулось человек десять русских из Сибири с надписями на спинах – Колян, Вован, Пахан, Братан.

В Базеле было жарко и нечем дышать.

Голландцы спали прямо на улицах в мешках, рядом они же дружно гадили по большой и малой нужде, предварительно «дунув».

Запах «шмали» стоял даже в ложе прессы.

После матча обкуренный голландец сидел на траве возле спального мешка и совершенно голый.

При этом пытался забить «косяк» ялдой, обе руки были перебинтованы по самые пальцы.

Детина так жалобно выл, что проходящий мимо Пашка-Америка не удержался и помог ему забить «мастырку» с козью ногу.

Гуманист.

Вот и пришла обещанная «ответка» Ван Бастену за 1988 год, она всегда приходит… рано или поздно, в том или ином виде…

Поесть в городе негде, местные олигофрены закрыли кабаки в день матча – с двух до шести и сразу после игры.

Пили в отеле ужасную водку «Карамазов» и пиво… с яблочным пирогом.

Рано утром встретили чёрных «бикс» из бардачевича. Отработав «смену», они шли домой и поздравили нас с победой.

Теперь про то, что творилось в пресс-центре после матча с Голландией.

Ошарашенные лица журналистов со всего мира.

От стука клавиатур и гула звенит в ушах.

Голландцы с потерянными лицами, ничего не понимающие степенные немцы.

Весёлые англичане из таблоидов – они подмигивают со словами:

– Макларен – не окончательный «ванкер».

Вдруг оживление, мон шер ами Мишель аки стрела хотел промелькнуть, но был взят в кольцо.

Микрофоны суют почти в лицо президента УЕФА, папики всех мастей и ориентаций надрывно привстают на цыпочки и снуют локтями в полуинтеллигентные морды пишущей братии.

Вдруг!

У Мишеля звонит мобила, она у него всегда в руке, все видели по телику.

Он делает жест рукой:

– Это Пеле! – все примолкают…

Тут я, самым наглым образом оттолкнув слащавого папика, выдвигаюсь к лидеру могучей ассоциации на длину лица Ульянова.