Батист Бланше - Зидан. Бог, который просто хотел быть человеком

Но только не Зидан. Он крутился с мячом по полю, жонглировал и был взбешен. Прежде всего тем, что саудовские игроки постоянно на нем фолили. Они выполняли установку присматривать за ним, преследовать его по всему полю, чтобы уменьшить его влияние на игру. Этим они ничем особым не отличались от защитников итальянских клубов и европейских сборных. Защитник есть защитник. А Зидан — это Зидан. Француз вообще-то уже привык к такому грубому обращению с собой. Однако в тот вечер ощущение того, что он не смог показать все свои качества, огорчение, что его друг Кристоф Дюгарри получил травму из-за такой грубости, наэлектризовали Зидана. От него следовало бы держаться подальше. Но капитан сборной Саудовской Аравии Фуад Амин не намерен был оставлять Зидана в покое из-за того, что события на поле разворачивались не совсем так, как тот хотел бы. В борьбе с дирижером французской сборной саудовец пошел на мяч прямой ногой. Зидан с удивлением подскочил, чтобы избежать травмы, а приземляясь, провел правой ногой по спине соперника. Это был типичный жест раздраженного человека: «Да отстань же ты от меня!», казалось, хотел сказать Зинедин. Арбитр находился рядом, все видел и совершенно справедливо дал свисток. А затем достал из кармашка красную карточку. Зидан был удален с поля. Перед тем как увидеть красную карточку, он жалобно запротестовал: «Ведь это он грубил!», но потом понял, что никакие доводы не заставили бы арбитра изменить свое решение. И, опустив голову, покинул поле. Болельщики криками приветствовали Зизу и освистали арбитра.

Сидевший на скамье запасных Эмме Жаке почти никак на это не отреагировал. Было видно, что он едва сдерживал свой гнев и даже не глядел в сторону своего плеймейкера, с которым он нянчился и которого поддерживал в течение трех лет. Жаке беспокоила не эта встреча. Даже играя десять на десять, саудовцы, проигрывавшие со счетом 0–2, уже никак не могли повлиять на исход этого матча. Нет, его беспокоили дальнейшие выступления сборной. Что было делать без такого важного для его игровой схемы игрока? И надо же было совершить такой поступок в уже выигранном матче…

Зидан отправился в раздевалку. Один. Шел медленно, вздыхал, переживал. Исход игры его уже не интересовал. Он знал, что будет дисквалифицирован, по меньшей мере на две игры. Дисквалификация на один матч была бы чудом. Кроме того, он уже получил один «горчичник» в игре против сборной Южной Африки за то, что откинул мяч, когда игрок команды соперников готовился пробить штрафной удар. «Быть дисквалифицированным на два матча за такой поступок в чемпионате, где надо сыграть всего семь игр, это много, очень много», — сказал он позже ( L' Équipe, 21 июня 1998 года).

Чувство огромной несправедливости охватило Зидана. Он должен был платить за то, что против него грубо играли на протяжении всего матча. Он прекрасно понимал, что не стоило пытаться отомстить за себя на поле: в его молодые годы в «Канне» Ги Лакомб постоянно твердил ему об этом. Ролан Курбис и Марчелло Липпи тоже всегда настаивали на необходимости уметь не поддаваться на провокации. И Эмме Жаке повторил это в перерыве. Он все это знал. Знал, что был одновременно невиновен и виновен.

Зизу не принял участия в праздновании победы «синих» со счетом 4–0 (еще два гола забили Анри и Лизаразю). Он остался в одиночестве. И не мог запретить себе думать о том, что его удаление с поля было слишком суровым наказанием. Тот вечер был омрачен для него еще и тем, что Дидье Дешам, его партнер по клубу «Ювентус», перед камерами произнес слова, которые его ранили: «Непростительно! Он вредит себе, он вредит нам» ( L' Humanité, 20 июня 1998 года). Десайи высказался почти так же жестко: «Своим поступком он наказал всю команду. Он это знает, и первый же от этого страдает». Последний гвоздь забил Жаке: «Это непростительно. Удаление было заслуженным. Так поступать было нельзя» ( L' Équipe, 20 июня 1998 года).

Вечер был омрачен. Зинедин пришел в комнату вместе с Дюгарри, который был огорчен еще больше. Они испытывали общую боль. Чтобы поднять себе настроение, решили посмотреть еще раз репортаж о семье Дюгарри, который передавали во время игры Франция — Южная Африка. Эти мгновения радости слегка их утешили. Друзья разговорились, посмеялись, а потом заснули под утро в наушниках под пение Паваротти.

Наутро Зидан расстраивался недолго. После выяснения отношений с товарищами по команде напряжение прошло. Он несколько раз вместе с Эмме Жаке просмотрел видеозапись своей выходки. Дидье Дешам пояснил прессе свои слова, произнесенные накануне, и сказал, что немного погорячился: «Зизу сильно угнетен этим, — заявил он. — Мы, игроки, ждем от него очень многого. Вы даже себе не представляете, что он сейчас чувствует» ( France Football, 22 декабря 1998 года). Жаке тоже вступился за своего игрока. Когда пришло решение о дисквалификации на две игры, настроение Зидана было все таким же мрачным. Он, с хмурым выражением лица, присутствовал в качестве зрителя на тренировке игроков, которые накануне не выходили на поле. Кристоф Дюгарри уехал лечиться. 23 июня, в день его рождения, настроение оставалось пессимистичным. В Клерфонтене все же это событие было отмечено праздничным тортом — одновременно с днем рождения Патрика Виейра, родившегося в один день с Зизу и отметившего свое двадцатидвухлетие. Вечером Зидан позвонил Смаилу, потом Вероник, которая уехала в Родес.

Через два дня в Лионе сборная Франции закончила первый тур соревнований на Кубок мира, выиграв у датчан со счетом 2–1. Зидан наблюдал за игрой со скамейки запасных, откуда мог только подбадривать своих партнеров. Эта победа позволила французам занять первое место в подгруппе и выйти в одной восьмой финала на парагвайцев, занявших второе место в группе D, где играли Нигерия, Испания и Болгария.

На протяжении нескольких дней, которые предшествовали этой встрече, Зидан так извелся, что врачу «синих» пришлось выписать ему успокоительное. Номер 10 принял участие в нескольких специальных тренировках, чтобы быть готовым к следующей игре. Но улыбался он редко, а смеялся еще реже. Несмотря на то что он старался быть среди товарищей по команде, его тревога была очень заметной. Он всеми силами старался их ободрить, поскольку чувствовал, что его команда была в опасности: неужели французская сборная будет выбита из соревнований сборной Парагвая, так достойно отыгравшей в первом туре? Это была сильная команда с прекрасными защитниками — Карлосом Гамара и Сельсо Луисом. В воротах стоял Хосе Луис Чилаверт, прекрасный вожак, ловкий и мощный. Он мог доставить головную боль французским игрокам. 28 июня 1998 года он почти два часа отбивал все попытки забить ему гол. Одиннадцатью игроками и сорока двумя тысячами болельщиков на стадионе «Феликс — Болаерт» в Лансе овладело чувство растерянности и тревоги.