Батист Бланше - Зидан. Бог, который просто хотел быть человеком

По-настоящему скромный, Зинедин Зидан редко выступал перед средствами массовой информации в ходе своей карьеры. В присутствии незнакомых людей он обычно замыкается. Но близкие ему люди говорят, что в узком кругу он «веселый» и «смешной». Он никогда публично не критиковал товарищей по команде или тренеров: все проблемы старался решить в раздевалке или через капитана. У Зизу врожденное уважение к иерархической лестнице.

Хотя за годы своей карьеры «дитя Кастеллана» все же сообщил довольно много сведений о себе как о человеке и футболисте. Интервью для Зизу всегда было «испытанием», пройти которое ему было намного труднее, чем сыграть сложный матч. «Я так и остался застенчивым и сдержанным, — подтвердил он. — Когда человеку хочется говорить, он делает это спонтанно. Но это вовсе не мой случай. Если бы мне предложили на выбор давать интервью раз в неделю или раз в месяц, я выберу раз в два месяца». Таким образом, всегда несколько формальная процедура интервьюирования никогда его не радовала. «Честно скажу, очень тягостно пережевывать одно и то же. То, что я могу сказать о футболе сегодня, очень похоже на то, что я скажу завтра, послезавтра, через месяц… А журналисты постоянно спрашивают меня об одном и том же, вот так. Когда берут интервью перед матчем, происходит то же самое. Не могу сказать, что это скучно, но и радости никакой не доставляет. Это похоже на помутнение разума» ( L' Humanité, 2 апреля 1997 года).

Вынужденный играть по этим правилам, он все же и тут добился значительного прогресса: «Мне говорят, что с годами я стал чувствовать себя увереннее. Это так, и я этому рад. Считаю важным умение хорошо изъясняться и говорить просто. Вспоминаю об одном интервью, которое я дал, когда только приехал в Бордо. Команда была недалеко от первого места. Мне задали вопрос, и я ответил, что чемпионат страны еще не закончился, что у нас есть шансы выиграть. Как обычно говорят. И добавил то, о чем и сейчас думаю: “К тому же перед нами маячит морковка”. Не знаю, почему я это сказал… Говорил я в шутку, но очень от этого смутился. Не могу себе представить, чтобы я повторил это сегодня» ( L' Équipe, 29 мая 2002 года).

Зидан очень привязан к своей семье и восхищается своим отцом Смаилом: «Трудно выразить то, как я ему обязан, и то, что бы я хотел ему дать. То, что я чувствую к нему и к моей матери, невозможно выразить словами». Приезжая в Марсель, Зидан часами разговаривает со своим папой. «Я слушаю его, потому что мой отец — главный в семье. Мы разговариваем на разные темы, он говорит о событиях в мире и стране, расспрашивает меня о внуках… Это очень приятные моменты. Когда я приезжаю в Марсель, мне хочется остаться дома, с отцом и матерью, никуда не ходить, никого, кроме них, не видеть. Мне это доставляет радость. Именно поэтому у меня в Марселе нет недвижимости, я не хочу покупать там дом. Хочу спать под крышей родителей, как в те времена, когда я был совсем маленьким» ( L' Équipe Magazine, 2 апреля 2005 года).

В этих словах слышится желание восполнить те моменты, которые он не пережил из-за отъезда в Канны в возрасте тринадцати с половиной лет. И это — несмотря на любезность семейства Элино. Есть в Зидане нечто от «старой Франции», что можно выразить триадой: «Трудолюбие, ответственность, уважение». Именно эти ценности создали номера 10. «Отец всегда говорил мне: “Уважай людей. Будешь уважать их, будешь и сам уважаем”. И он оказался прав. Видя сегодня, как люди уважают меня, я убеждаюсь, что он правильно меня учил. Я стараюсь быть простым. Я одинаково здороваюсь и с очень важными людьми, и с очень простыми. У меня нет двух манер разговаривать или двух манер смотреть на людей. За это люди воздают мне сторицей» ( L' Équipe Magazine, 2 апреля 2005 года).

Зидан к тому же постоянно помнит о жертвах, на которые пришлось пойти его родителям, чтобы дать возможность ему, его братьям и сестре занять достойное место во французском обществе. Эти жертвы дополнялись постоянным вниманием: в квартале Кастеллан родители никогда не оставляли его одного. Даже когда они шли за покупками в супермаркет, они всегда брали маленького Язида с собой. Эта ласковая забота проявилась и при его отъезде в Канны. Родители хотели найти сыну место для проживания в какой-нибудь хорошей семье, а не оставлять его предоставленным самому себе в центре футбольной подготовки. «Отец и мать просто спасли нас: не просто было в таком квартале, как наш, не попасть под дурное влияние. Когда твой отец работает, но зарабатывает мало, это происходит очень быстро, и “привет”! Без образования, без воспитания, без понимания жизни я бы ничего не достиг. Представляете себе: деньги, гульба, девочки… Как не потерять голову в восемнадцать лет, когда все это под рукой», — подчеркнул более чем благодарный сын Зизу ( L' Équipe Magazine, 2 апреля 2005 года).

Как и его сын Зинедин, Смаил никогда не был разговорчив. Он не говорил о своих чувствах, но выражал любовь к детям поступками, знаками внимания. Как, например, покупкой бутс с шипами — первых в жизни Зинедина, когда ему исполнилось одиннадцать лет. Или экономил на всем, чтобы иметь возможность давать деньги на карманные расходы. Зидан часто ставил себя на место отца и спрашивал, как можно было воспитать детей с такими ничтожными доходами?

Вне семьи Зидан также уважал старших и был верен в дружбе, постоянно помнил о тех, кто ему помогал, окружал заботой, когда он был просто Язидом: Жане Варро, который взял его в клуб «АС Канн» в 1987 году, Жан-Клоде и Николь Элино, приютивших его на год сразу после его приезда в центр футбольной подготовки клуба «Канны». Из десятка молодых игроков, которые когда-либо проживали у Элино, Зидан оказался единственным, кто сохранил связи с приютившей его семьей: он звонит им, приезжает в гости, выражает благодарность. Зидан не забыл своего тренера из клуба «Септем-де-Валлон» Робера Сантенеро, человека, который возил его с приятелями на игры и на тренировки в своем «Рено-104» и давал им по воскресеньям деньги, чтобы они могли купить себе поесть. Так, в июле 2000 года, по возвращении из Роттердама, где «синие» только что стали чемпионами Европы, Зизу заехал в Марсель навестить родных. Один из руководителей клуба «Септем» Фернан Буа сообщил одному из его братьев, что Робер Сантенеро умирает. Они договорились о встрече. Перед клиникой «Рафаэлла» в Каннах остановился «мерседес» с тонированными стеклами. В нем был Зидан. Он сразу же направился в палату своего старого тренера на их последнее, волнующее свидание.

Чувствуя свою вину перед родителями за то, что не оправдал их надежд в учебе, Зидан очень серьезно относился к занятиям и играм на футбольных полях. Он очень рано начал работать, собираясь стать профессиональным игроком. «Когда я был маленьким, мы с десятком приятелей каждый день играли в футбол. Меня отличало то, что из всех нас только у меня одного это сидело в голове. Друзья мои любили играть, но им также нравилось ходить в кино, гулять с подружками. Я же думал только о футболе, футболе, футболе. Я и учился-то неважно потому, что только об этом и думал. Я сказал себе: “Раз я не учусь, я должен сделать это, и сделать хорошо”. Я понял, что когда человек по-настоящему чего-то хочет, он не станет пускать это на самотек, не станет отвлекаться на другое» ( Psychologies, июнь 2006 года). В обращении с мячом его старший брат Нордин был, несомненно, намного одареннее его. Но он не взлетел, равно как и многие другие приятели по клубу или по сборной мальчиков. Из этого Зидан сделал вывод: «Одного таланта недостаточно, надо много работать. Без труда успеха не добиться».