Александр Белов (Селидор) - Славяно-горицкая борьба. Изначалие.

Способ поклонения Перуну — это подвиг. Маленький подвиг волн над собственной ленью и нерадивостью или большая заслуга в счастье своего ближнего. Кто способен не только знать, но и следовать, не только ясно мыслить, излагать, но и воплощать идею в действие, тому достаточно прибавить несложный мир символов, и Перунова вера скрестит над ним золотые стрелы Громовержца.

Посадите дуб и считайте это местом своего поклонении.

Носите знаки громовой символики или символ сокола.

Сделайте для себя четверг праздничным днем. В четверг обязательно ношение громовой символики, ношение оружия, обрядовый поединок, символическое разделение хлеба на четыре части и кубок с некрепким напитком. Если у вас есть единомышленники, кубок следует пустить по кругу.

Более пикантная деталь — старайтесь не упускать возможности соединиться в четверг любовью с женщиной.

В четверг также следует прочитать славление Перуна. Вот его текст:

Обычная практика национального клуба — древнерусское оружие. Без этой практики нет кулачного боя, являющегося только прообразом реального боя с оружием. Не случайно древние мастера боя «сам на сам» имели ещё и воинскую славу. Атрибутика ратоборства — немаловажный элемент сечи. Речь идет не только о состоянии духа, создаваемом этим обличием. Доспех дружинника снижает опасность случайного ранения соперника боевым оружием. Стало быть, сам поединок имеет меньшую степень условности.

Попривыкнув к словесному сквозняку вокруг идеи единоборчества, определимся в одном организующем начале этого явления. Будем исходить из того, что мир поделен между ортодоксальностью и свободомыслием, закономерностью и случайностью, теорией и практикой, то есть консерватизмом и либерализмом бытия. Схема имела бы больше практического толка, если бы искала единство обозначенных понятий, а не подчеркивала их антагонизм. Почему на стыке правых и левых течений целое чаще разрушается, чем крепнет? Это вовсе не риторический вопрос, ибо мировая состязательная культура тоже подвержена разделению на кулачный бой, борьбу и некое сочленение двух начал. В Древней Греции таковым был панкратион. Схождение, третья величина, не может быть независимым. Идея полной самостоятельности только разрушает базис правого и левого крыла, сводя в конечном счете образ бойца-пантакраста к одновременному плохому борцу и плохому боксеру.

Славяно-горицкая борьба как идея есть соединение русской состязательной культуры в единый технический сплав, кроме того, объединяющий, а вовсе не разводящий, понятия ортодоксальности и реформаторства.

Идея эта тесно связана с самим происхождением борьбы, являясь следствием ограниченности познаний конкретного стиля или школы в результате отсутствия полного объема реальной информации. Вместе с тем разрозненные сведения и традиции оказались вполне сочетаемыми, что и позволило их объединить под одним условным названием.

Само же название не имеет никакого исторического смысла, если только не считать его связь с языческой традицией погребальных состязаний — тризной, наиболее ярким свидетельством условной состязательности. Условную состязательность сейчас называют спортом. Раньше такого понятия не было, однако соперничество существовало всегда. Традиционные обряды являлись лучшим воплощением соперничества. Погребальные состязания проводились на насыпном кургане, о чем имеются соответствующие свидетельства. (См.? например: Сборник. «По следам древних культур: Древняя Русь.» М., Гос. изд-во Культпросветлитературы, 1953, с. 85). К числу распространенных народных понятий относится и «горица», то есть искусственная насыпь, курган. Историческая самобытность традиционной культуры русских воплотила память о погребальных игрищах в детской игре «Царь горы», весеннем народном празднике — Радунице — Навьем дне — Красной горке, — в хороводах вокруг горы и т. п.

На начальном этапе своего развития славяно-горицкая борьба не стремилась выдвигаться дальше идеи фольклорного действия и потому вполне умещалась в горицком образе. Однако теперь название перекочевало в архаизм, едва совпадающий с целями самой борьбы. Может быть, это прозвучит странным, но славяно-горицкая борьба развивается в соответствии с определенными целевыми установками. Первое — отражение и развитие национальной состязательной культуры. В данном случае оба понятия едины. Только ортодоксальная подлинность должна влиять на развитие, а без потенциала развития любая сфера национальной культуры усыхает. Такова уж объективная реальность: бытие должно поспевать за сознанием. Кстати, ленинская трактовка «Бытие определяет сознание» годится только для первобытного стада. На примере тоталитарных государств можно учиться как раз обратному — идея определяет и государственный строй, и внутриобщественные отношения, и, соответственно, нормы жизни.

Второе — создание наиболее оптимальной технической схемы поединка, наивысшей результативности на уровне расчета. Почему именно расчета? Потому, что в подавляющем большинстве традиционных видов единоборства, практикуемых сейчас в мире, результативность строится лишь на индивидуальном мастерстве бойца, на его природных данных и на его практике боя. Сама же техническая схема данного вида бездарна. Она делает бойца то постоянно открытым под удары противника, взывая лишь к скорости его реакций, то малоподвижным из-за усиленных стоек, то перегружает сложностью технических действий. Схема должна работать, и работать помимо личностных данных спортсмена. Славяно-горицкая борьба в этом отношении — явление уникальное. Приходилось ли вам наблюдать единоборства, строго разделяющие свою техническую базу по типизации противника? Думаю, что нет. Во всех видах состязательного боя технические элементы, или, попросту говоря, приемы, одинаковы для любого противника. Но ведь с картечью на уток не ходят. То есть жизнь учит тому, что средства и способы ведения боя должны быть гибкими, должны соответствовать каждому отдельному случаю. В колчане у лучника стрелы имели до десяти различных наконечников: бронебойных, подкольчужных, подкожных и т. п. Бронебойной стрелой кожаный доспех не пробить, здесь нужно шило. Потому наш боец не станет растрачивать силу на удары, которые в данном случае противник способен удержать только благодаря своим физическим данным.