Никита Симонян - Футбол – только ли игра?

Чем дальше, тем лучше осознаю, какое это счастье, что мне довелось видеть многие спектакли, поставленные Рубеном Симоновым, что видел «Филумену Мартурано» – до сих пор это одно из самых ярких моих театральных впечатлений, – где Рубен Николаевич сыграл свою последнюю роль.

А ведь благодаря футболу, его ярким поклонникам я открыл для себя, полюбил театр. Сейчас представить не могу, что было бы, если б обошла меня такая радость жизни.

Как существуют разные национальные футбольные школы, так и на трибунах проявляются особые черты и свойства национального характера.

Неистовы бразильцы. Бьют барабаны, зрители вскакивают, приплясывают, кричат, танцуют самбу. Одно действо на поле, другое – на трибунах. Оба действа зрелищны.

Четырнадцать тысяч бразильцев-болельщиков было на чемпионате мира в Испании. Надо сказать, организаторы чемпионатов очень разумно распределяют места на стадионе – болельщики разных команд сидят на разных трибунах, таким образом уменьшается вероятность столкновений. Покупая билет, сообщаешь, за кого болеешь. Хорошая практика. Стоило бы и у нас ее учитывать. Все бразильские болельщики были в футболках своей сборной. И когда их сборная проиграла итальянцам, футболки исчезли – их свалили в кучу и сожгли.

В Мексику болельщиков из Бразилии прибыло еще больше, и на стадионе в Гвадалахаре, где бразильская команда проиграла сборной Франции, происходило то же самое – страсти, рыдания, слезы. И на следующий день бразильцы покинули страну.

Южная и Латинская Америка особенно славятся своими экспансивными болельщиками – любовь к футболу плюс взрывной темперамент. Доводилось видеть даже, как на площадях сжигают чучела тренеров.

Влияние болельщиков на игроков очень сильно. Недаром – об этом свидетельствует статистика – чаще выигрывают на своем поле, чем на чужом.

Темпераментно болеют испанцы, итальянцы…

Однажды на олимпийском стадионе в Риме я стал свидетелем незабываемого зрелища. На поле – футбол (товарищеский матч советской сборной и клуба «Рома»), на трибунах – настоящий музыкальный спектакль. Болельщики, поддерживая свою команду, пели хором неаполитанские песни, арии из опер Пуччини и Верди. И хотя матч закончился нашей победой, это отнюдь не означает, что оглушительное, тысячегорлое «Форца „Рома“!» не повлияло на игроков. Несмотря на все наши старания, счет остался минимальным – 1:0.

Сдержанно ведут себя датчане, шведы, норвежцы, финны – вроде бы так им и полагается, по нашим представлениям.

А вот первая моя встреча с английскими болельщиками – напрочь опрокинула сложившееся всеобщее мнение о корректности и чопорности англичан. В 1954 году товарищеские встречи «Спартака» с «Арсеналом» и командой «Вулверхэмптон Уондерерс» с первой секунды до финального свистка шли под невообразимый рев стадионов. Он ошеломлял, давил.

Перед матчем с «Арсеналом», во время разминки, с трибун неслись звуки колоколов, трещоток. Один болельщик с колоколом выбежал на поле и стал мешать нашему вратарю Мише Пираеву, Под восторженные крики зрителей подводил мяч к воротам и забивал. Михаилу стоило больших усилий сдержать себя…

И у нас что ни город – то норов. Одесского болельщика, скажем, никогда не спутаешь с ленинградским. Он склонен считать: сильнее «Черноморца» команды в мире нет. Однажды, когда киевляне играли в Одессе и на 10-й минуте счет был уже 2:0 в пользу одесской команды, на трибунах шел такой разговор: «Ну а как же могло быть иначе?! Когда Киев еще не знал, какой он мяч – круглый или квадратный, – Одесса уже была в Лондоне». Когда она была в Лондоне, никому, естественно, неизвестно. Может, имелся в виду какой-нибудь одесский корабль, пришвартовавшийся в порту далекой страны?

Счет сравнялся, потом стал в пользу киевлян, с трибун кричали вратарю: «Да вставай уже побыстрее. Простудишься! И что ты там полчаса идешь до своего мяча?» Киев победил 4:2, и болельщики расходились со словами: «Тут нечего делать! Неинтересная игра».

Как-то в пятидесятые годы довелось ехать в Кишинев через Одессу, и «Спартак» проводил тренировку на одесском стадионе «Динамо». Я получил тогда травму, не тренировался, сидел на трибуне недалеко от Старостина. Вокруг Николая Петровича собралась толпа. Он никогда не отказывался поговорить, отвечал на вопросы. Одесситы его расспрашивали, который тут Татушин, а который Исаев, который Нетто… Николай Петрович, человек по своей природе очень любопытный, любящий не только поговорить, но и послушать, сказал им: «Ну, хорошо, у меня вы все выпытали, а расскажите мне теперь, как ваши футболисты».

Собеседники стали так расхваливать Старостину свою команду и каждого игрока в отдельности («Та что там ваш Татушин?.. Та что там ваш Ильин!.. Вот у нас…»), что один из них не выдержал: «Слушай, чудак, выдерни штепсель! Ведь завтра, не дай бог, Николай Петрович половину наших пригласит в свой „Спартак“, и мы их не увидим, как собственных ушей».

Но, видно, из чувства противоречия кто-то уже повернул разговор совсем в другую сторону: «Что там наш Фурс! Он же вашему Татушину в подметки не годится! Он же одноногий! Татушин против него – Мэтьюз!»

Когда тренировал в Одессе «Черноморец», мне было очень интересно общаться с болельщиками. Сезон 1981 года начался для нас довольно удачно: сразу выиграли несколько кубковых игр, дошли до четвертьфинала. И вот прихожу утром на стадион, меня встречает незнакомый человек и торжественно говорит: «Поздравляю, Никита Павлович!» Я осторожно гашу его пафос: «Подождите, еще рано». – «Как рано, Никита Павлович? Уже время половина одиннадцатого, чтоб вы знали…»

Есть еще темпераментный грузинский болельщик. Он прекрасно разбирается в футболе и при всей своей горячности умеет ценить хорошую игру, с уважением относится к команде-сопернице, если она показывает высокий класс. Это мы, спартаковцы, ощущали на себе, если доводилось играть в Тбилиси.

В последние годы все больше наблюдаю болельщика в непосредственной близости – сижу с ним рядом на трибуне. Люблю, когда вокруг гомонят, спорят, кричат, бурно выражая радость или досаду. Футбол не может проходить в тишине. А в последнее время уж слишком устрожился на стадионах порядок. Так и болельщиков не останется на трибунах – устроятся дома у телевизоров, чтоб не «достали» их строгие административные порядки. Не удивлюсь, если услышу однажды: «Товарищи любители футбола, бурно болеть на нашем стадионе нельзя. Болея, соблюдайте тишину!»

Конечно, хулиганов, сквернословов надо воспитывать. Одно время не находили управы на болельщиков-фанатов, которые шли косяками, сметая все на своем пути, дико орали… Это страшно, и нужны были крутые меры. Но нельзя перегибать палку. Азарт, страсть трибун и хулиганство, оскорбление игроков и болельщиков из «вражеского» стана – вещи совершенно разные.