Джейми Каллан - Школа парижского шарма [Французские секреты любви, радости и необъяснимого обаяния]

А еще я хожу на занятия так называемой зумбы голд, идеально подходящей для людей преклонного возраста. И хотя официально я еще не отношусь к категории «преклонный возраст», я просто обожаю эти тренировки. Я занимаюсь вместе с инструктором по имени Анна-Мари, которая ставит для нас музыку моей юности – много диско и рок-н-ролла. Мы отдыхаем под песни Леонарда Коэна Hallelujah и Адель Hello . Какое-то время мы заканчивали свои занятия композицией Тима Макгро Humble and Kind . Я люблю простые слова песен, которые учат нас «придерживать дверь, говорить „спасибо“, выключать кондиционер и опускать окна» [43] Слова из песни Тима Макгро «Humble and Kind» («Скромный и добрый»). . Может, потому, что я реально помню, что значит «опустить окно» автомобиля. Может, потому, что я искренне верю в то, что мы должны говорить друг другу «спасибо» и «пожалуйста». Может быть, это потому, что, несмотря на всю мою городскую утонченность и привязанность к парижскому шарму, я продолжаю оставаться в душе простой деревенской девчонкой.

И вот в Тулузе стою я в классе на занятии зумбой у энергичной хохотушки Ренаты. Это стройная, очень привлекательная девушка с широкой улыбкой, белыми зубами, длинными каштановыми волосами, которая одета к тому же в танцевальный топ с надписью « New York Ballet».

По-видимому, я заставила весь класс ждать, пока выходила попить воды. Она спрашивает меня, обращаясь ко мне по-английски: «Что там у нас, время для чаепития?!» И я отвечаю ей «нет» на французском, а затем добавляю: «С’est le moment pour la danse!» [44] «Настал момент танцевать!» Я чувствую, что могу шутить с Ренатой, потому что танцую с ней уже второй час подряд. Я начала сегодняшний вечер с занятий зумбой голд, а теперь продолжаю исполнять движения классической зумбы, из-за чего чувствую легкое головокружение и перегрев в теле.

И вдруг она говорит, что следующую песню ставит специально для гостя издалека – то есть для меня! И вот всего через несколько мгновений я танцую с дюжиной других дам под песню Эль Кинг I’m not America’s Sweetheart [45] «Я далеко не американская зайка». . Мы стучим пятками и изображаем ковбойскую походку, и текст песни буквально застает меня врасплох. «Что ж все говорят, что я слишком громкая для этого города… А ты чего ожидал? Я далеко не американская зайка… Но ты люби меня такой, какая я есть» .

У меня перехватывает дыхание от движений и от удивительного ощущения, насколько эта простая французская девчонка смогла уловить историю моей жизни в том, как я двигаюсь. Я с огромным счастьем вдруг обретаю ту часть самой себя, которую никогда даже не замечала прежде, пока не оказалась на этом танцевальном занятии в далеком и незнакомом мне городе.

Чуть позже Рената рассказывает мне о своем опыте танцовщицы и о том, как в детстве ее родители танцевали во время антрактов в кинотеатре Тулузы. Она танцевала вместе с ними с самых юных лет, одетая в самые первые ее танцевальные туфли – пару ярко-синих шелковых балеток с лентами, нежно обвивающими ее стройные лодыжки.

Рената была самой маленькой среди всех учеников в классе. Она делится со мной одной забавной историей о том, как однажды они заканчивали свое выступление, уходя со сцены под звуки шотландского марша. Она шла самой последней и попала в занавес как раз в тот момент, когда тот закрывался, из-за чего запуталась в складках ткани.

«В результате я рассмеялась прямо на сцене, и весь зал взорвался хохотом вслед за мной. Это был незабываемый сценический опыт, лучше которого даже и не придумаешь!»

Выходя из культурного центра «Эспас Сен-Сиприен», Рената рассказывает мне о своем сильном увлечении электронной и этнической музыкой и культурой. Она училась танцевать хип-хоп, хаус, рагга, африканские танцы и даже танцы роботов. Она танцевала в кабаре и мюзик-холле, занималась сальсой и танго. Это было откровением для танцора классической школы. Она говорит мне:

«Казалось, это было моментом истины, когда мои танцевальные движения начали рассказывать правду обо мне, вернее, стали передавать собой логику моих эмоций. Своим телом я рассказывала целую историю».

Рената пошла дальше и получила степень магистра в области театрального искусства и кино. Она также является артисткой бурлеска. Она признается, что придумала свой собственный танец-соблазн, отдающий по своей задумке дань уважения таланту Чарли Чаплина.

Когда я спрашиваю Ренату, что означает для нее танец с точки зрения ее повседневной жизни, она отвечает, что как на сцене, так и в жизни она руководствуется принципами любви и самоотдачи, а также смирения. Танец в ее жизни – это олицетворение сопереживания и равновесия.

Перед тем как мы прощаемся и расходимся каждая в сторону своей станции метро, она делится со мной словами мудрости:

«Будь сама собой, прислушивайся к своим чувствам в каждом жесте, в каждом движении, в каждом его значении. Просто делай это, как нечто естественное и само собой разумеющееся. Слушай свое тело. Оно способно помочь тебе стать чем-то большим, чем ты уже есть в действительности».

В этом и заключается сила танца в действии. И, сказать по правде, я никогда уже не смогу относиться к занятиям зумбой как к простому физическому упражнению.

У Франции долгая история любви к танцам. До сих пор французские мальчишки и девчонки учатся танцевать в школах. И это не только помогает им почувствовать себя в дальнейшей жизни более уверенно с противоположным полом, но и учит их ощущать себя комфортно в своем собственной теле, не говоря уже о благотворном влиянии на их походку и осанку. Французам удалось убедить меня в том, что танцы реально помогают вам выглядеть чуточку выше.

Прошлым летом, когда я останавливалась в Париже, я имела удовольствие открыть для себя paris plages (парижские пляжи).

Город наслаждается летней жарой, обустраивая временные пляжи вдоль берегов Сены. Наряду с насыпным песком и шезлонгами мэр Парижа добавляет к этому ансамблю подвешенные над рекой плавательные бассейны, а также концертные площадки и всплывающую миниатюрную копию Лувра. И, безусловно, все вокруг танцуют сами и дают уроки танцев всем желающим. И это особенно красиво, когда солнце уже садится, а над водой появляется луна, озаряющая своим мерцающим светом Эйфелеву башню, будто усыпанную яркими звездами.

Все это наводит меня на размышления о том, почему именно нам, американцам, важно обратиться к своей истории, вернуться к своим корням (будь то в Европе, Азии, Южной Америке или в любой стране, обладающей огромным историческим наследием) и открыть для себя заново эту старомодную любовь к танцам. И этим танцем может быть вальс, или танго, или фокстрот, главное, что это будет танец о любви, а не о соперничестве.