Айгуль Михневич - Примерь мои туфли. Исповедь беглянки

Публика в доме была очень пёстрой. Разные семьи, благополучные и не очень. Была у нас и своя сплетница, моментально разносившая новости по всему двору и сочинявшая всякие небылицы. Ею было легко манипулировать, когда надо было донести до кого-то информацию, которую нельзя было передать напрямую. Были и свои «аксакалы», мнившие себя мудрее всех и дававшие советы, когда их не спрашивали.

Были люди состоятельные, были простые. Кто-то вёл себя скромно и с достоинством, кто-то кичился нажитым имуществом.

Татары по природе очень кичливый народ. Мы любим выставлять богатство напоказ, хвастаться обновками, богатыми родственниками, крутыми связями. Как и большинству азиатских народов, нам свойственно всё лучшее приберегать на случай прихода гостей. В доме обязательно должна быть коробка дорогих шоколадных конфет или других угощений, которые нельзя трогать, пока не придут гости.

Чистоту наводим тоже в первую очередь для того, чтобы не было стыдно перед соседями. Вытереть пыль на шкафу, а потом попросить соседку помочь достать какую-нибудь «забытую» вещь, чтобы та увидела, что у хозяйки даже там ни пылинки – старинная татарская забава.

На курорте татары фотографируются под каждым кустиком, с каждым блюдом и со всеми верблюдами, чтобы доказать всем, что они там действительно были и действительно стояли рядом с этими арабами или турками, которые придерживают поводья или подают чай.

Именно на фоне этих особенностей татар много лет назад у меня произошла крупная ссора с матерью, которая привела к печальным последствиям. Но об этом попозже.

В нашем дворе были люди, которые жили тихо, не привлекая к себе внимания. Иные поднимали шум на весь закуток, и мы слушали громкую брань или самую разную музыку. Были алкоголики разных степеней зависимости, некоторые совсем пропащие. Мы жалели их жён и детей. В одной из таких семей жил мой злейший враг – ровесница, с которой мы были в одной группе в садике. У неё пила мать, а женский алкоголизм – самое страшное явление. Девочка была очень агрессивна, она ненавидела меня. При вечно пьяной матери ей сильно доставалось ещё и от старшей сестры. То и дело пыталась она нападать на меня, но до серьёзных драк у нас ни разу не дошло. Где-то спасала моя мать, а где-то – соседи.

Во дворе было очень много детей. Мы собирались в компании, ходили в поле на пикники, бегали на речку купаться, играли в бадминтон и другие подвижные игры. Был период, когда обладатель мяча был самым уважаемым человеком в «песочнице».

Играли в прятки и догонялки во дворе дома и в саду соседней школы.

Зимой катались с горок на санках, ледянках, лепили снеговиков, устраивали снежные побоища. Любовались узорами на окнах. Как это было красиво!

Я была ужасно упрямым ребенком. Однажды, проходя мимо магазина, уговорила мать купить игрушечную коляску. Она сомневалась – вещь дорогая, но я топала ногами, кричала «жадина-говядина», и в итоге она согласилась. В той коляске меня, самую маленькую во дворе, таскали всей оравой вместо куклы.

Во времена моего детства машин было очень мало. Мы ждали весны, чтобы в колее на дороге строить снежные плотины и пускать кораблики по ручейкам. Когда проезжал автомобиль, мы прыгали на обочину, а потом заново всё отстраивали. Измеряли глубину луж, надев резиновые сапоги. Домой приходили мокрые, чумазые, ужасно довольные, со страхом ожидая заслуженной кары.

Я обожаю летний дождь и бегать босиком по лужам. Именно в такую пору мы собирались под козырьками у подъездов, о чём-то разговаривали, во что-то играли. Самые смелые со смехом выбегали под дождь и хвастались, что не боятся промокнуть.

А какой был запах! Самый вкусный аромат на свете – тот, что появлялся после дождя вместе с радугой на небе!

Татарстан — богатый, плодородный край. Земля там чёрная, жирная, щедрая.

У нас во дворе росли берёзки, на кустах шиповника было много-много мелких зелёных гусениц. Мы закапывали в землю «секретики»: фантики, фольгу от шоколадки, кусочки цветного стекла, сломанные брошки, цветочки укладывали в ямку, вырытую под кустами, накрывали прозрачным стёклышком и присыпали землёй, оставляя только самим известную метку. Словно это был клад.

Как я узнала в ходе работы над книгой, закапывать «секретики» – древнейшее занятие людей, это – «охранные» талисманы. Об этом говорится, например, в книге «Мы живём в замке» потрясающей Ширли Джексон (лучший рассказ – «Лотерея»).

Чем старше мы становились, тем интереснее были отношения во дворе. Я была «белой вороной». Многие считали меня «летящей», не от мира сего, потешались надо мной и даже откровенно издевались. Не знаю, как это получилось. Пусть на этот вопрос ответят психологи после прочтения книги.

В раннем детстве в «уважаемом сообществе» местной шпаны мне придумали прозвища Курнос, Утконос и что-то ещё в этом роде. Мой великолепный изящный выдающийся носик необычной формы стал моим детским проклятием. Стоило появиться во дворе, как тут же раздавался крик с какого-нибудь насеста:

– Курнос! Иди сюда! Курнос! Утконос!

Эта часть лица привлекала внимание не только во дворе. Её замечали абсолютно везде. Мать как-то сказала, что тайно копила деньги мне на пластическую операцию, переживая из-за моих страданий. Слава Богу, до знакомства с хирургом дело не дошло. Как бы сегодня ни воспринимали люди мой любимый носик, мне это совершенно безразлично. Более того, горжусь, что он такой.

Доходило до смешного. Однажды бежала за автобусом, но так и не успела в него сесть. А через некоторое время моя подруга познакомилась с какой-то девушкой. Они смотрели фотографии в альбоме, та увидела меня и воскликнула:

– А я видела эту девушку! Она бежала за автобусом, в котором я ехала.

Ещё один случай. Мне было лет шестнадцать, когда на улице подошла девушка и спросила:

– А твою двоюродную сестру не Гульнарой ли зовут?

– Да. А откуда вы знаете?

– Тебе было года два или три, когда мы играли вместе в нашем дворе. Ты приезжала в гости.

Подозреваю, что запоминали меня в первую очередь именно благодаря носу. Но и характер у меня такой, что даже если бы не было в моей внешности ничего выдающегося, дети придумали бы обидное прозвище, зацепившись за что-нибудь другое.

Поэтому, дорогой читатель, пусть окружающие придумывают какие угодно прозвища. Не стоит менять наружность только из страха быть осмеянным. Представь на секундочку, что было бы, если бы я легла под нож хирурга и получила ничем не примечательную внешность? Что сделала бы местная шпана? Правильно, они стали бы продолжать насмехаться, потешаясь, что им удалось заставить меня изменить что-то в себе.