Айгуль Михневич - Примерь мои туфли. Исповедь беглянки

Наша дружба началась, когда мне было тринадцать. Из негимназического класса я попала в гимназический с углублённым изучением английского языка, так как была одной из лучших среди своих. Английский я начала изучать во втором классе, когда он ещё не был обязательным.

Наш восьмой класс представлял из себя сборную солянку. Подруг в нём пока не было, и надо мной тут же взяла шефство «великолепная пятёрка» очень умных и красивых девочек. Первое время они поддерживали меня и помогали, ведь нагрузка в гимназических классах гораздо больше, чем в обычных. К тому же были другие обстоятельства, осложнявшие жизнь. Поддержка этих девочек в нужный момент меня буквально спасла.

Потом я подружилась с Гузель. Она жила в соседнем доме, её мама работала лаборанткой в гимназии. Мы быстро нашли общий язык, иногда понимая друг друга в буквальном смысле с полуслова. У нас появились свои секреты.

В нашем классе было всего восемь парней. Мы всем дали прозвища, о которых никто не догадывался. У нас был тайный язык. На уроках часто переписывались, сидя за одной партой, было весело. Кое-какие из тех записей у меня сохранились. Перечитывая их сегодня, понимаю, почему некоторые девочки в классе завидовали нашей дружбе. Удивляюсь, что мы умудрялись не получать замечаний от учителей (ибо сегодня смеюсь в голос, читая всё это) и хорошо учились. Хотя, по словам одноклассниц, иногда мы всё же смеялись на весь класс, а потом таинственно улыбались.

Гузель была очень умной, интересной, она помогала мне с учёбой, мы вместе делали домашнюю работу. Часто говорили на английском, когда сидели у меня дома, поскольку мои домочадцы этого языка не знали. Мать пыталась подслушивать, но ничего не понимала.

Сестра свято верила в то, что наши с ней голоса слишком похожи, так как её ухажёры часто принимали меня за неё. Когда Гузель звонила, сестра иногда пыталась выдавать себя за меня. Гузель переходила на английский, когда понимала, что Аида пытается её разыгрывать, и та была вынуждена звать меня к телефону. То же самое случалось, когда звонила Катя.

После окончания школы Гузель уехала в Казань, где получила высшее образование. Они с матерью часто принимали меня в своём доме, особенно в сложные периоды жизни. Я очень благодарна их семье за поддержку.

Когда я приезжала в столицу Татарстана, мы собирались втроём с Гузель и Катей и шли гулять по городу. Нам было настолько хорошо вместе, что даже возникла безумная мысль сделать маленькие татуировки – в память об этой дружбе. К счастью, до салона мы так и не дошли. К счастью, потому что сегодня я против тату. У меня нет ни одной. А память о дружбе и благодарность необязательно выжигать на коже – они хранятся в сердце.

Гузель была свидетельницей на моей свадьбе в Минске.

Она жила в соседнем доме, та самая подруга, которую я уже упоминала ранее.

Не помню, когда мы подружились. Из окна моей спальни видны окна её спальни. Иногда достаточно было выглянуть на улицу, чтобы понять, что она вернулась и можно идти в гости.

Умная, интересная, харизматичная, сильная натура. Мне нравилось с ней общаться. Отучившись на парикмахера, она красила и стригла мне волосы просто так, по дружбе. Долгое время у нас была общая компания. Мы вместе гуляли, делили радости и горести. Она знала мои секреты, была свидетелем многих важных моментов моей жизни.

Сегодня Эльвира живёт в Канаде.

Эта часть повествования может стать большим сюрпризом для многих, кто знал меня в те годы.

Моя мать работала бухгалтером в детском саду «Иволга», который находился в соседнем 31-м жилом комплексе. Это был мой первый детский сад.

Однажды мать пришла в группу и увидела следующую картину. По её словам, мне было тогда два или три года. Самая маленькая в коллективе, я стояла на стульчике и отбивалась от детей, которые били меня все вместе. Воспитательница с нянечкой смотрели на бесплатный цирк. Им было весело. Ишь ты, маленькая, да удаленькая! Кого-то я кусала, кого-то щипала, кого-то била кулачками. Да, не сдавалась.

С приходом матери это шоу, конечно, закончилось. Однако в следующий раз она пришла в тот момент, когда меня били по губам за то, что укусила самого большого мальчика в группе.

Что было причиной этих драк, как удалось настроить против себя всех этих детей, до сих пор не знаю, но моя жизнь в учебных заведениях началась именно так.

Потом был второй детский сад, поближе к дому. Оттуда я часто сбегала и отсиживалась у соседки. Что в нём не нравилось, сейчас уже не вспомнить. Но седых волос матери я добавила – её то и дело вызывали с работы. Воспитатели были очень хорошие. Не складывались отношения с детьми.

Школа. Моя любимая татарская гимназия.

Десять лет жизни, десять лет ковки характера.

В первый класс я пошла в 1990 году. Здание школы было новым, суперсовременным. Два крыла: для начальных классов и для старших. Между ними два больших спортивных зала и маленький тренажёрный, столовая и актовый зал. Территория вокруг огромная: две спортивные площадки, большой сад, теплица.

У нас были гимназические и негимназические классы. Я попала во вторую категорию и проучилась там вплоть до восьмого класса, когда получила возможность изучать английский язык углублённо. В первом классе умела читать и писать по-русски, татарского же почти не знала. Это создавало определённые трудности – все предметы нам давали на родном языке. Учиться, однако, нравилось, я была одной из лучших.

Однажды на уроке в первом или втором классе случился эпизод, который запомнился на всю жизнь.

Мы переводили слова с татарского. Я отчаянно тянула руку, очень хотелось показать всем отличное знание русского языка. Учительница старалась дать другим детям проявить себя, но и меня игнорировать не могла.

– Безнең гаилә ( наша семья – тат. ), – говорит она.

Я тяну руку, думая, что «Гаилә» это имя. Учительница разрешила ответить, и я гордо произнесла:

– Наша Гаиля!

Класс взорвался от хохота. Учительница деликатно меня поправила, но дети не унимались. Больше я руку не тянула.

После урока мы пошли в столовую под дружное скандирование: «Наша Гаиля! Наша Гаиля! Наша Гаиля!» Никакие уговоры учительницы не помогали. Я шла пристыженная, еле сдерживая слёзы. Когда сели за стол, с подачи одного из самых сильных мальчиков одноклассники продолжали гоготать на всю школу. Тогда я вышла из-за стола и убежала в класс. Со мной такое было впервые. Того пучеглазого мальчишку долго не могла воспринимать нормально. Потом он учился в одном лицее с моей Катюшей.