Александр Балыбердин - В поисках Живой школы. Заметки священника

Конечно, проще всего кивнуть в сторону большевиков. Однако для многих очевидно, что Школа вступила на путь без любви задолго до 1918 года, и принятый ими Декрет лишь зафиксировал положение вещей. Признал нормой то, что раньше ей не считалось. О чем речь?

Столетиями педагоги, подобно домашнему рабу в Древней Греции, брали ребенка за руку и уводили из семьи в школу, чтобы научить грамоте, основам военного дела, ремеслу или рукоделию. Так, в самом начале «школьного дела», сложилось разделение между Семьей и Школой, которая помогала ребенку приобрести новые знания, а также найти свое место вне Семьи – в своем классе или квартале, городе или селе. Однако затем, после уроков, ребенок все равно возвращался в Семью, ближайшим помощником которой была Церковь.

При этом, даже понимая всю важность социализации детей, необходимо подчеркнуть принципиальную разницу между Семьей и Школой. Если класс объединяет детей по формальным признакам – времени рождения и месту проживания, то в основе семьи лежат неформальные предпочтения – взаимная симпатия, общность интересов, единодушие, уважение и, в конечном итоге, любовь. Ведь люди, как правило, не выходят замуж за первого встречного, но сами выбирают спутника жизни, и, если изменяют любви, то такая семья перестает существовать.

Конечно, в Школе также есть дружба, взаимная симпатия и даже первая любовь, и все же хранительницей любви является не Школа, а Семья. Которую, в том случае, когда ее члены исповедуют христианскую веру, Апостол Павел называет «домашней Церковью» (Кол. 4, 15). Поскольку, как в Церкви, так и в христианской семье, Любовь является не просто «приятным бонусом», но непреложным законом, основанием бытия.

Семья, Церковь и Любовь связаны так крепко и нерасторжимо, что любое унижение Церкви неизбежно ведет к унижению Семьи и «охлаждению» Любви (Мф. 24, 12). Подобно тому, как забвение о Любви ведет к кризису в Семье и Церкви, а невнимание к Семье не позволяет Церкви в полной мере раскрыть данные ей дары.

Поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что после изгнания Церкви из Школы вскоре такими же, ненужными системе образования, изгнанниками оказались Семья и Любовь. В чем легко убедиться, пролистав бланки ЕГЭ или заглянув на родительское собрание в среднем звене и не досчитавшись на нем половины пап и мам, искренне уверенных в том, что Школа вполне сможет обойтись и без них.

При этом, если раньше, во времена не только Платона и Аристотеля, но даже Толстого и Тургенева, после уроков, ребенок все равно возвращался в Семью к папам и мамам, братьям и сестрам, бабушкам и дедушкам, то теперь ему, зачастую, некуда возвращаться. Поскольку той прежней семьи и тем более семьи – «домашней Церкви» не существует.

Согласно статистике, в современной России каждый третий ребенок воспитывается в неполной семье, и в будущем подобных семей будет еще больше, поскольку число разводов неуклонно растет. Так в 2020 году в России распалось 73% браков. Для сравнения, 30 лет этот показатель был равен 42%, а 70 лет – 4%. При этом в Кировской области дела обстоят еще хуже – в 2020 году здесь распалось 84% семей.

Согласно той же статистике, средний срок жизни современной российской семьи составляет 10 лет, то есть, едва сын или дочь окончат начальную школу, родители разводятся. И вы, к сожалению, ошибаетесь, если думаете, что в православной гимназии дела обстоят, в корне, иначе. Несмотря на то, что там немало крепких и дружных семей, и детям после уроков, на самом деле, есть куда возвращаться. В отличие от большинства их сверстников, которые раньше тусовались во дворах и подъездах, а теперь зависают в интернете. Не потому что «молодежь сегодня не та», а потому что дома их никто не ждет – родители на работе, братьев и сестер нет, а бабушки и дедушки живут отдельно. Ну, вот! что называется «шли, шли и пришли».

Очевидно, что сложилась такая ситуация не сама собой. Таков итог долгого, длиной почти в два века пути, в течение которого главной целью и мерилом прогресса был не человек, а массовое производство, в целях развития которого, собственно, и создавалась массовая школа. Чтобы обеспечить заводы и фабрики квалифицированными кадрами, а детей, пока их родители работают, собрать в школьные классы, посадить рядами и заставить учиться по одним и тем же программам и учебникам. Подобно тому, как трудятся рабочие на фабриках и заводах. Неслучайно наши школы так их напоминают.

Когда же, в 1960-е годы, в СССР пришла научно-техническая революция, и возникла необходимость массовой подготовки квалифицированных научных и инженерных кадров, то по всей стране начали создаваться спецшколы, для обучения в которых одаренным старшеклассникам приходилось уезжать из родного города и жить вдали от семьи, в лагерях и интернатах. Первые из них были созданы в 1963 году в Москве, Ленинграде, Новосибирске и Киеве. Позднее, подобные спецшколы были открыты в Ереване, Тбилиси, Чебоксарах и других городах.

Можно спорить о том, насколько эффективным оказался такой способ обучения. Важно другое – Семья, в очередной раз, оказалась лишней. Пока лишь в нескольких случаях, для школ, созданных при крупных университетах страны. Однако когда они стали ориентиром для остальных, это не могло не сказаться на всей системе образования и превратилось в тенденцию или, по-английски, «тренд», о котором следует сказать подробнее. Поскольку в русле именно этой тенденции сегодня вынуждены развиваться тысячи школ по всей стране, в том числе православных.

Именно тогда, в 1964 году, на полках книжных магазинов впервые появилась книга о человекообразном роботе Электронике, придуманном советским писателем Евгением Велтистовым. Круглый отличник, способный легко овладеть школьной программой и поэтому, казалось бы, во всем превосходивший своих сверстников. За одним исключением – у него не было семьи и друзей, что сам робот осознавал, как ущербность и, поскольку был запрограммирован на совершенство, всячески старался исправить. Такая немного наивная, но добрая и полная надежд на гармонию между людьми и машинами сказка, покорившая сердца миллионов советских людей.

Следует обратить внимание на то, что Электроник и его друзья учились не в специальной, а в самой обычной московской школе и были не старшеклассниками, а учащимися среднего звена. Точнее, в книге – 7-го, в фильме – 6-го класса. Благодаря чему уже вскоре стали героями учительских грез, пределом мечтания школьных методистов и родителей, а сам Электроник чем-то вроде «идеальной модели выпускника». Хотя об этом, конечно, не было объявлено с высоких трибун.