Павел Власов - Беседы о рентгеновских лучах

Новые проблемы - новые поиски - новые решения.

На выходе электронно-оптического преобразователя устанавливается передающая трубка. От нее видеосигналы поступают на кинескоп телевизора. Эта двухступенчатая система вроде бы идеальна, но... Кто поручится, что завтра ею снова не будут недовольны?

Итак, рентгенотелевидение. Его достоинства?

Высококачественное изображение, возможность менять его контрастность, получать не только позитивную, но и негативную картину, рассматривать одновременно целой аудиторией, передавать на любые расстояния обычной техникой связи - кабельной, радиорелейной. От привычной обстановки рентгеновского кабинета не остается и следа. Лучше не только больному, который облучается меньше; дистанционное управление позволяет врачу выйти из радиационно опасной зоны, вести все наблюдения из другой комнаты, из другого здания, из другого города.

И еще: можно работать при свете, электрическом или естественном. Раньше он только мешал рентгеноскопии.

Теперь помогает. Причина проста. Чтобы разглядеть неяркое изображение, нужна темнота. А к ней глаза привыкают не скоро. Вспомните: войдя в зашторенный рентгеновский кабинет, когда белый день для вас внезапно сменяется ночным мраком, вы поначалу чувствуете себя словно ослепшим, хотя вам, собственно, ничего и видетьто не надо. А каково врачу, который должен различать все детали на экране?

Светочувствительный слой глаза - сетчатка имеет два типа рецепторов: 100 миллионов палочек, они располагаются на периферии сетчатки, а в центре в области желтого пятна сосредоточено 6,5 миллиона колбочек, они предназначены для зрения при ярком свете. Светочувствительность колбочек довольно низкая, они реагируют только при яркой освещенности. Но зато разрешающая способность колбочкового аппарата гораздо выше, чем палочкового, а кроме того, колбочки способны различать цвета.

Благодаря двум типам рецепторов человек обладает способностью видеть в огромном диапазоне освещенности, когда самый яркий свет в миллиард раз сильнее самого тусклого. Переход от дневного к сумеречному зрению осуществляется с помощью зрительного пигмента.

Этот процесс происходит плавно в течение 15-20 минут, у пожилых - еще дольше. Транжирится драгоценное время.

Но главная потеря в другом. При каждом таком переходе от дневного зрения к сумеречному оно утрачивает остроту. Если прибегнуть к аналогии, это все равно что сменить в фотокамере пленку на более чувствительную, но не столь мелкозернистую, то есть проиграть в резкости. При слабой освещенности изображение для нас неясно, расплывчато, не столь четко расчленено на детали, как при нормальной. По остроумному замечанию одного специалиста, если ночью все кошки серы, это еще полбеды, беда в том, что ты никогда не уверен, кошки ли это вообще.

Понижается, кстати, не только разрешающая способность, но и скорость восприятия. Обследование удлиняется. Облучение тоже. Да еще адаптация, которая продолжается порой куда дольше, чем само просвечивание. Вот и стараются врачи как можно реже выходить из кабинета, сидя там как на приколе, что мешает рациональному использованию рабочего времени. Мало помогают и темные очки, которые они вынуждены надевать даже в помещении, когда выбираются на свет божий.

В темной комнате, которая все больше загромождается аппаратурой, трудно ориентироваться всем - и больному и персоналу. Проблема усугубляется тем, что рентгеновские кабинеты все чаще превращаются в настоящие операционные. А хирурги не хотят и не могут действовать на ощупь.

Становление современной рентгенологии происходило подобно сотворению мира. "Вначале существовал лишь вечный безграничный темный хаос". "Земля была безводна и пуста, и тьма над бездною". Но вот подобно лучезарному Аполлону родилось рентгенотелевидение.

"И разлились потоки яркого света". Началась новая зра рентгенологии.

Рентгенотелевидение открыло зеленый светофор целому ряду новых технических возможностей. Возьмем, к примеру, видеомагнитную запись. Магнитная лента не содержит дефицитного серебра. Она не только дешевле, но и удобнее в обращении. Ее не нужно обрабатывать:

ни проявлять, ни закреплять, ни сушить. Видеомагнитная запись позволяет воспроизводить на телеэкране любое исследование снова и снова для самоконтроля или для последующих уточнений. Это позволяет сократить время просвечивания и, стало быть, снизить дозу облучения пациента. Наконец, магнитную ленту проще хранить, чем огнеопасную кинопленку. Может быть, теперь удастся разрешить проблему рентгеновских архивов.

27.

- Неужели рентгенолог обязан быть еще и архивариусом?

- А почему же нет? Архивное дело - это одна из сфер нашей деятельности, одна из областей рентгенологии.

- А зачем нужны рентгеновские архивы? Дабы оправдаться в случае неверного диагноза?

- Нет, для тщательного анализа и сопоставления, чтобы меньше было неточных диагнозов и печальных исходов.

"Я в голове принес домой весь фон картины "Петр I и Алексей" - с камином, с карнизами, с четырьмя картинами голландской школы, со стульями, с полом и освещением; был всего один раз, чтобы не разбивать впечатления, которое вынес", - писал русский художник Н. Ге о работе над известным своим полотном.

Столь точно воспроизвести все детали увиденного позволила феноменальная зрительная память, которая называется эйдетической ("фотографической"). Будь эта удивительная способность у всех у нас, тогда врач, мо

жет, и не обращался бы к архиву, где хранятся рентгенограммы с результатами прежних обследований, а по мере надобности просто восстанавливал бы мысленно, "прокручивая" их перед своим внутренним оком. Но дар эйдетика встречается исключительно редко.

"Ох уж этот склероз!" - сетуем мы подчас на свою память, полагая, будто ее огрехи обусловлены лишь патологическими изменениями в кровеносных сосудах, питающих мозг. Не возводите напраслину на свои естественные "архивы под черепной крышкой". Так уж они устроены, что через определенное время стирают какуюто часть информации, чтобы освободить место для новой.

Установлено: через полчаса улетучивается до 40 процентов того, что мы узнали впервые. На следующий день остается уже не 60 процентов полученных сведений, а всего 35, через трое суток - 25, через месяц - примерно 20, и так далее. Это нормально.

Между тем болезни исчисляются десятками тысяч, а симптомы сотнями тысяч, и с прогрессом диагностики их количество постепенно растет. Ясно, что все это не упомнить нормальному человеку. Просто невозможно, а главное - не нужно. Когда память загромождается без разбору всякой всячиной, это опасно не только перегрузками для мозга. Необъятная масса бессвязных сведений мешает вычленять суть, лишает мышление гибкости, делает его консервативным, бескрылым, сковывая воображение, заставляя соскальзывать в привычную колею стандартных схем. А ведь анализ, проводимый диагностом, отнюдь не механический перебор вариантов, но самый настоящий творческий акт, в основе которого и логика и интуиция.