Адольф Дебарроль - Хиромантия. Тайные линии судьбы

Если палец принадлежит мертвецу – не слышно ни малейшего шума.

При употреблении проводниками стали или пробкового дерева шум этот ощущается еще явственнее.

Жужжание есть общее явление и оно слышится в любой части живого тела; треск преимущественно имеет место в оконечностях ручных и ножных пальцев (Traite de dynamoscopie, par Collongue).

Мы ничего не скажем более. Мы не будем следовать за г. Коллонгом в его приложениях и вероятностях его открытия, мы только будем доказывать, что наша система подтверждается тем, что мы только что цитировали и из чего каждый сам может вывести доказательства. Трещание и сжимание, которые ясно слышатся и в руках и в ногах, могут быть объяснены только посредством электричества или, пожалуй, света.

После этого предисловия, да позволено нам будет резюмировать и, следовательно, вкратце повторить сказанное, дабы мы могли быть лучше понятыми.

Свет, как мы видели, есть великая симпатическая цепь, связующая все миры, а следовательно, и человека.

По словам каббалистов, существуют три мира. На руке мы находим их символы; мы их нашли в хирогномии, мы снова отыщем их в френологии и физиогномике.

В нас три существа: мысль, интеллектуальное тело и тело материальное.

Для нас известно, осязаемо только материальное тело.

Остальные тела необходимо станут такими же, как только признают их совершенную аналогию с материальным.

Тело материальное дышит, следовательно дышат и прочие.

Каждое из них имеет свое особенное дыxaние.

Мысль дышет ресницами, волосами, посредством рук и ног.

Интеллектуальное тело дышит посредством пупка и половых органов.

Мы знаем, каким образом дышит материальное тело.

Этим различным дыханием мы дадим вероятность, если не доказательства, в главе о френологии, дабы теперь не утомить читателя.

Прямое соотношение нервов с мозгом совершается, как известно, через посредство промежуточных спинных нервов.

Руки (рабы мысли) сообщаются с мозгом посредством нервов.

Таким образом божественное вдыхание, выпускание, вибрация или жидкость приливают к рукам (мы говорим это потому, что занимаемся хиромантией), вносят в них наружное влияние и отражают впечатления, подобно зеркалу, которое почти в одно и то же время и воспринимает и отражает солнечный свет; ясно – вдыхание и выдыхание есть обмен, добровольный разговор, ибо если идеи беспорядочно спят в нас, то для того, чтобы вырваться из хаоса им необходим какой-нибудь мотив, какой-нибудь толчок, произведенный звуком, явлением или прикосновением; наконец, чувства, подобно огню, имеют надобность в куске стали, чтобы добыть искру из кремня.

Если жидкость или вибрация (мы предпочитаем слово жидкость), если жидкость не встречает никакого препятствия, она прямо вливается в мозг и впечатление бывает самопроизвольно.

Это случается тогда, когда остроконечные пальцы привлекают электричество, подобно верхушке намагниченного громового отвода.

Если пальцы остроконечны и гладки, то так как они не представляют препятствий, впечатление передается мгновенно.

Отсюда являются высокие впечатления, просвещение духа, способность прозрения в высшие сферы, не возносясь туда.

Ясновидящие, метафизические изобретатели, мечтатели, поэты – все имеют остроконечные пальцы.

Но так как нет ничего совершенного на земле, так как добро создает зло, ибо зло без добра не существовало бы; так как свет создаeт тень, которая не существует без света, то божественному свету, при несовершенстве наших органов, необходимо противодействие человеческого разума; необходимо, чтобы вдохновение контролировалось логикой; необходимо, чтобы человечество клало свой отпечаток на возбуждения, нисходящие свыше, ибо все, что живет на земле, должно носить земную одежду.

Таким образом, гладкие и остроконечные пальцы никогда не приходят в исступление, которое не находилось бы в согласии с их земным телом; они все – чрезмерность, если им недостает логики; они не живут с людьми, они поэты-лирики; и если они имеют качества поэтов, то имеют и их недостатки: они хвастливы, иногда – лгуны, ибо полагают, что видели то, что рассказывают, даже их движения, вследствии гармонии между миром физическим и моральным, находятся в согласии с хвастливостью их ума: они манерничают и ломаются.

Но также эти же гладкие остроконечные пальцы производили фанатических священников, истинно верующих, великих проповедников, ибо тогда они находятся в своей роли, – тогда они в промежутке между небом и землей. И они же дали нам вдохновенных поэтов: Мильтона, Шекспира, Шиллера, Гете, Сведенборга, Шатобриана, Виктора Гюго, Жорж Санд.

Четырехугольные пальцы, вследствие своей широкой формы, на минуту останавливают жидкость и оставляют возвышенной части человечества – разуму – время взвесить впечатления и понять их.

Четырехугольные гладкие пальцы представляют также абстрактный мир в искусстве и в поэзии; подобные пальцы имели: Мольер, Реньяр, Лафонтен, Вольтер, Пуссен, Людовик XIV, Тюренн и Вобан.

Еще большее препятствие вследствие их ширины представляют пальцы, имеющие форму лопаток.

В этом случае разум не только не вносит своих лучей, но над ним даже царит человеческое свойство, ибо материя дает ему преимущество над мыслью.

Между тем, когда пальцы (будут ли остроконечны, четырехугольны или в форме лопаток) не имеют узлов, – жидкость разливается безпрепятственно, подобно реке, протекающей по равнине, – и тогда впечатлительность всегда будет жива, только в различной степени.

«Пальцы, не имеющие узлов, – говорит д'Арпантеньи, – носят в себе семена искусств. Как бы определенна ни была цель, к которой заставляет стремиться их интерес, они всегда будут достигать ее, скорее посредством вдохновения, чем посредством рассудка, скорее посредством фантазии или чувства, чем посредством знания».

Прибавим теперь, что кроме различия инстинктов, как следствия различия в форме пальцев, большая или меньшая длина их также вносит изменения.

Короткие руки, в которых жидкость должна пробегать меньшее пространство, будут видеть только общее; длинные пальцы, через которые жидкость должна пробегать долее, главным образом будут заниматься деталями.

И заметьте, что мы в нашей системе не видим разногласий с медициной, ибо Миллер в своей «Физиологии», говоря о быстроте распространения невесомой жидкости, прибавляет:

«Признают, как очень вероятное, что быстрота нервного действия изменяется по частям нервной системы или смотря по личности, как это доказывается результатами исследований, произведенных в общем собрании натуралистов в Гейдельберге: Тревиранусом и Николаи, директором мангеймской обсерватории [40] Миллер. Phisiologie, стр. 581. ».