Адольф Дебарроль - Хиромантия. Тайные линии судьбы

Вот доказательство в пользу системы. Покажите нам гениального человека с вдавленным лбом кретина, и мы отдадим вам преимущество; но пока вы не дадите этого доказательства, на которое мы вас вызываем, вы позволите нам думать, что не френология ошибается, но вы не понимаете френологии.

Упражнения хиромантией с первого взгляда легче френологических

Что удивительного, если электричество, идущее от рук к мозгу и от мозга к рукам, вследствие сношения нервов пишет на своем непрерывном пути с одной стороны судьбу, являющуюся от звезд, а с другой волю, исходящую из мозга, и страсти, которые ему противодействуют.

Почему каждый орган головы не имел бы своего представителя в руке, как утверждает хиромантия и как доказывает совершенное согласие двух систем? Признав это неопровержимым, наука руки, хирогномия и хиромантия сделались бы более легкими для употребления, а следовательно, и полезнее френологии. По признанию френологов нужно, несколько часов для изучения головных органов, и следовательно, для пользования знанием качеств или недостатков людей, инстинкты которых желают изучить. Необходимо, чтоб любезно отдались этому наблюдению, а это случается редко, особенно когда имеют интерес скрыть свою мысль для нападения или защиты.

Для хирогномии достаточно секунды, одного взгляда, чтоб узнать, с кем имеют дело. Правда, для хиромантии нужно видеть открытую руку, но достаточно нескольких минут.

И это еще не все: в хиромантии, что кажется странным, ошибочность невозможна.

Бугорки, линии помещены таким образом, что невозможно ошибиться. Малейшее уклонение, малейший разрез, замечают с первого взгляда. Можно сравнивать, изучать легко и свободно, читать как по книге. В френологии не то.

Исключая трудностей, о которых мы уже говорили, нужно, чтоб быть настоящим френологом, и я слышал это от самих адептов, иметь превосходное чувство осязания, называемое ими tactil e,и которым Бэрод обладает в высокой степени; но не весь мир – Бэроды, и часто случается людям менее способным принимать один орган за другой или выбирать между мочкой и излучиной, которой та граничит, отчего происходят ошибки, которые могли бы компрометировать науку, если бы она в на стоящее время не была неопровержимо до казана.

Все эти науки держатся и подкрепляются одна другой, но всем предлагает поддержку хирогномия, явно наиболее необходимая в жизни.

Скажем теперь, что если френология затруднительна для упражнения в частностях, то бывает совершенно противное, когда исследуют общее, массу; таким образом: высокий, широкий и выдающийся лоб всегда выражает разум; выпуклый верх головы – снисходительность и религию, если же она возвышается посредине, то выражает замкнутость и волю; развитый зад головы выражает привязчивого человека, любящего свое отечество, детей, друзей и иногда любовниц; если же зад плоск и не имеет важности – это признак некоторого эгоизма. Голова широкая у висков выше ушей, должна внушать недоверчивость, ибо там находятся воровство, ложь и убийство, или, когда развитие посредственно, то жажда стяжания, скрытность, гнев. Эта форма черепа составляет принадлежность людей себе на уме.

Можно судить людей по наружной форме шляпы: шляпы длинноватой формы принадлежат людям знания, привязанности, широкой – людям себе на уме.

Достаточно ясно, что можно также иметь в одно и то же время длинную и широкую круглую голову: что дает и науку и уменье жить.

Во всяком случае, широкая повыше висков голова выражает идеальность и страсть к чудесному. Что касается лба, на котором очень легко читать, то, если он выпуклый вверху это – козальность и сравнение (философский ум); если выпуклый в середине – историческое чутье, память фактов, если выпуклый внизу над бровями – местное обстоятельство, любовь путешествий, помещенная у корня бровей; затем является, следуя бровную дугу, тупость, колорит, порядок и около виска– мера и тон: орган музыкальный.

Между бровями у корня носа – это орган индивидуальности или любопытства, ниже – образование или любовь форм.

Выпуклые глаза непременно дают память слова. Мы не имеем намерения и это вовсе не было нашею целью – составлять курс френологии; однако мы пойдем далее.

Мы окончим эту статью размышлениями, полными правды, опять-таки принадлежащими доктору Каруцу, одному из наиболее ученых исследователей боязливой Германии.

«Наиболее важные органы [81] Symbolik der Menschlichen Gestal. сдвигаются один к другому в передней части головы, и простые выражения: пустой лоб, полный лоб, уже указали на важность этих органов, прежде чем возник вопрос о физиогномии мозга. Галль из двадцати семи органов, которые он принял, считал на передней части головы пятнадцать, тогда как в середине он нашел девять, а назади только два.

Что касается до выпуклостей, находящихся на границе глазных впадин и около висков, то их место около этих двух великих органов нашей духовной жизни: зрения и слуха достаточно доказывает их психическую важность. Форма, пространство, колорит, порядок, счет суть следствия зрения.

Орган звуков находится на границе лба и равнины висков, выше порядка,и естественно встречается в господстве с ухом.

Шишка осторожности также в соседстве с ним, ибо ухо есть орган боязни; животные, которые лучше слышат; наиболее скромны, как те, которые лучше видят, наиболее смелы.

Широкая часть черепа была присваиваема этому органу, предназначенному пробуждать благоразумие и боязнь в дурном состоянии ума, и приглашать человека к беспокойной предосторожности. Боязливые люди имеют широкую голову на своде сзади ушей и ниже (народ называет головой коноплянки те головы, которые не имеют органа благоразумия).

Галль поместил жестокость вверху ушей, потому что у свирепых животных мускулы челюстей придают ширину этой части черепа».

Действительно, во время гнева человек сжимает зубы подобно свирепому животному и заставляет тогда выдаваться мускулы. Как бы ни был прекрасен орган, он становится вредным, когда он слишком развит и особенно если несоразмерно велик с другими, долженствующими помогать ему и дать ценность. Он тогда становится бессильным, подобно превосходному генералу без армии. Так, идеальность, доведенная до излишества, становится безумием, страсть к чудесному – суеверием, снисходительность – слабостью. Даже сама козальность, этот перл разума, – козальность, которая, по словам Бальзака, ведет из интеллектуального мира в мир божественный, когда она не сопровождается сравнением, светящим ей, приводит к атеизму, разочарованию, безнадежности. Во всяком случае видели один только чудесно развитый орган, дававший известным людям громадное преимущество, но в одной только точке, тогда как во всех других он оставался ниже обыкновенного ума.