Франсуаза Дольто - На стороне подростка

Даже если желательно иметь новые центры для занятий с детьми, трудно возразить против того, что школа, где дети трудятся целый день и получают определенный объем знаний, остается центром воспитательной работы.

К несчастью, в частных школах такие понятия, как служение детям или призвание, тоже постепенно утрачиваются. Профсоюзное движение — вещь очень уважаемая, но оно заражено вирусом бюрократизма, и персонал, работающий в области национального образования, проявляет все меньше и меньше энтузиазма и самопожертвования, столь в этой работе необходимых, чтобы воспитать молодое поколение способным выстоять в жизни.

Скажи им об этом, и учителя начнут протестовать и станут утверждать, что они отдают себя своему делу не меньше, чем их предшественники. Все это так, но при условии, что они работают пять часов в день и не более четырех дней в неделю, а ученики их не утомляют и им не перечат. Все чаще и чаще слышится в классах традиционное: «Откройте тетради и пишите диктант...» Наверное, система неизбежно должна дойти до полного абсурда. Она приговорит себя сама и тогда падет, а на новом месте можно будет возводить новое здание для новых поколений. Когда преподаватели и воспитатели превращаются просто в машины для обучения, держаться за них не стоит. От них надо избавляться. Только тогда может появиться новое поколение воспитателей.

Сами учителя станут авторами школьных программ. Они будут выступать по телевидению, по радио, записывать видеопрограммы. Но взрослые, которые будут находиться в непосредственном контакте с учениками в классе, не будут называть себя педагогами, может быть, руководителями, может, режиссерами, а может, и просто радушными, приветливыми людьми. И они будут таковыми, потому что они захотят ими стать.

Всеобщая информированность придет на смену устаревшей системе корпоративных интересов. Педагоги нынешнего времени пилят сук, на котором сидят, невольно стремясь к преимуществу быть одновременно представителями свободной профессии и чиновниками, которые защищены от неожиданностей жизни. Если они будут противостоять всему новому, их в конце концов заменят обучающими машинами. Может быть, они изменили бы свою позицию, имей они год дополнительного отпуска каждые семь лет, как в Соединенных Штатах. Думаю, они смогли бы отдавать детям гораздо больше за эти шесть лет работы. У современных детей есть потребность ходить в школу, им нужно свое пространство для жизни. Учительским профсоюзам следовало бы ввести дополнительное разделение обязанностей: одни преподаватели занимались бы образованием детей, а другие — воспитанием...

Если руководители кружков согласятся работать по вечерам после уроков, представители профсоюзов отменят незаконную конкуренцию учителей, имеющих статус государственных чиновников. А вот вытерпит ли организация прибавку к зарплате из расчета двадцати четырех рабочих часов?

У частной школы может хватить на это денег. Учреждения свободного обучения должны были бы открывать свои двери после уроков, с 16.30, для всех детей, которые захотят туда прийти с согласия родителей. Свободное обучение будет не обучением, а скорее развитием и воспитанием. В этих школах после уроков можно готовить домашние задания. Частная школа могла бы открыть и специальные курсы или группы для отстающих детей, которых можно будет потом принять в государственную школу. В этом случае все были бы охвачены всеобщей образовательной системой, но некоторые подростки, стипендиаты или те, кто платит за обучение, могли бы получать дополнительное содержание или вспомоществование во время свободного обучения после уроков.

Педагоги частных школ, которые хотели бы иметь те же льготы, что и их коллеги из государственных школ (возвращаться домой пораньше), не придут в восторг от такого расписания. Учителя же государственного сектора скажут, что им не доверяют задачу, чрезвычайно важную в глазах родителей: «Мы теперь только чиновники от образования, чиновники, и все...»

Но в конце концов, они же сами глухи к любой критике. Преподаватели государственного сектора просто хотят сохранить монополию. Однако они прекрасно знают, какую часть информации получают дети вне класса, на улице и по телевидению. Но официально считается, что только учителя несут всю полноту ответственности за получение знаний. Их «конвульсии» чрезвычайно тягостно сказываются на атмосфере, окружающей ребенка. Но только когда все окончательно зайдет в тупик, действительно произойдет взрыв. Когда, что ни делай, ничего не меняется, значит, жди изменений. Начало конца содержит в себе обещание некоего нового опыта. Система национального образования в том виде, в котором существует сейчас, унаследована от Жюля Ферри [Жюль Франсуа Камиль Ферри (1832—1893) — французский политический и государственный деятель. Участник Парижской коммуны. Премьер-министр Франции (1880—1881 и 1883—1885). В области образования — автор тех двух законов (1879—1883 гг. — Жюль Ферри министр народного образования), которые положили начало коренным переменам в области организации школьного обучения во Франции: 16 июня 1881 годя — закон о бесплатности школьного обучения, 28 марта 1882 года — об обязательности его со светской программой. См. подробнее: Чистяков Ив. Образование народа во Франции: эпоха Третьей республики (1870—1902). М., 1904. — Примеч. ред ], и она должна исчезнуть, чтобы на ее месте было создано нечто новое. Внутри старых структур действительно невозможны реальные изменения. Но о грядущих изменениях говорят ростки экспериментаторства. Правда, изменения придут извне.

Можно было бы изменить и то положение, когда учителя частных школ не могут преподавать в сфере государственного образования. Пусть те, кто хочет оставаться учителями-предметниками, ими и остаются, но там, где речь идет о воспитании и развитии детей, найдутся люди, которые смогут заниматься этим по призванию и с любовью. Придет день, когда профессионалы в любой области знаний, которые не получили специального педагогического образования, смогут тем не менее учить и воспитывать детей в государственных школах и лицеях. Им можно будет, например, предоставить в сорок лет пятилетний отпуск без содержания, чтобы они могли начать преподавать, если у них возникнет желание учить, и, возможно, они смогут стать лучшими учителями, чем те, кто учился специально.

В наши дни наблюдается некоторое уменьшение количества исследований в области образования, что вызвано недостатком бюджетных средств, и ученые топчутся на месте в ожидании, когда же наконец проголосуют за кредиты в их секторе исследований. У них нет никакого желания учить чему бы, то ни было. И кончится это тем, что они окажутся перед аудиторией и не будут знать, что с ней делать.