Франсуаза Дольто - На стороне подростка

Такое отсутствие интереса к профессиональной жизни — синдром кризиса цивилизации.

И все-таки какие-то шаги делаются. Есть профессионалы-промышленники, которые преподают, или профессиональные управленцы обучают администрированию, но все это как раз в частных школах вне системы национального образования. В большие и маленькие учебные заведения приходят инженеры, чтобы чему-то научить подростков, в то время как сами они активно заняты на производстве. Финансисты тоже стремятся преподавать, не теряя из виду и практическое применение этих знаний, часто они готовы открыть кредит молодым, но все же их ученики — это обычно взрослые люди.

А почему бы не делать этого, например, в средних школах? Мне кажется, стоило бы.

Желая все унифицировать и «заорганизовать», сторонники обязательной монокультуры в образовании лишат в конце концов нынешнюю систему жизнеспособности, и после полного провала нужно будет искать что-то новое. В странах социализма тоже ничего интересного пока не придумали. Маленькие китайцы, например, учатся с охотой, но становятся после школы станционными смотрителями в глухой провинции. Все обеспечены рабочими местами, но делают не имеющее ничего общего с тем, чему они учились. Все образованны, на каждые десять учеников приходится преподаватель. Есть воспитатель, который печется об учениках, как курица-наседка, и возится с ними С утра до вечера. Они много трудятся, чтобы сдать экзамены, но после экзаменов — ничего. Они прекрасно пишут по-французски, но все это для того, чтобы стать сторожем в таком месте, где не говорят даже на их китайском, потому что китайский язык везде разный. Они даже не знают, куда их назначат. Это безумие. Но образованны все. Не думаю, что страны социализма изобретут что-то лучшее. Это логический результат процесса, при котором заадминистрировано само получение знаний. Если все выучатся одному и тому же, где же они будут работать? Вот и назначают куда надо, без рассуждений, в соответствии с потребностями государства...

Каждый раз, встречаясь с учениками в лицее, я слышала, что нет скучнее места, чем этот «сарай», то есть школа. Там они курят и дремлют. Они даже ничего не требуют. Это состояние общей депрессии, В котором они пребывают, напоминает даже не дневной стационар. Это однодневная тюрьма, куда приходят в качестве статистов. Понятно: плати школьники за обучение, все было бы по-другому. Трудятся в основном девочки, они совершают все «ритуальные жесты», считая, что все это ни к чему. В результате они корпят, эти мальчики и девочки, чтобы сдать экзамены, чтобы от них отстали и чтобы избавить себя от скуки. Некоторые покуривают, озорничают, ходят в кино; мальчики интересуются девочками, чтобы как-то убить время, от скуки. А есть еще и такие, кто отдается течению жизни, это и мальчики и девочки, они выезжают за счет других и никогда ни о чем не сожалеют. Они и не с теми, кто зубрит, и не с теми, кто веселится, они убеждены, что все это ни к чему, и центр их жизненных интересов — это получение места в дальнейшем. Они всю жизнь ведут себя как «второй состав», паразитируя на других.

Эти три позиции, три варианта жизненных ответов, которые школьники могут дать общей системе образования, можно объединить одним словом — безнадежность. Без цели, без будущего, день за днем, как получится. Мне кажется, это ужасно для молодых. «Учеба ничего не даст, и никто не знает, зачем это надо». Что-то вроде выживания при условии тупой обязательности. Но при этом их якобы чему-то учат... Если спросить подростков в упор: «Что бы вы сделали, если бы могли?», «Каких родителей вам хотелось бы иметь?», «Каких учителей вы бы предпочли?» — анкетирование не дало бы никакого результата, потому что нынешние подростки не привыкли, что их мнением кто-то интересуется. Нужно приложить очень много усилий, и не только преподавателям, чтобы ученики во время собеседования были действительно в состоянии ответить, и не урчанием в животах, и не уклончивыми словопрениями по примеру взрослых.

Предоставить слово молодым — это не значит дать микрофон кому-то одному, кто выскажется от имени остальных, или обязать его ответить на перечень вопросов, придуманных взрослыми, — это значит предоставить каждому подростку право стать выразителем собственного мнения.

Новая политическая игра: когда детям предлагается играть во взрослых

В январе 1988 года Мюриэль Матье двенадцати с половиной лет стала мэром города Кастра. Месяцем раньше 43 ученика государственных и частных школ города были избраны членами муниципального совета сроком на один год. Мюриэль — ученица пятого класса лицея Жана Жореса. Ее помощники не старше, чем она. Конечно, новые члены городского совета в возрасте от девяти до тринадцати лет — лишь консультативная структура при городской власти, поскольку речь идет, как можно предположить, не более чем о «детском муниципальном совете», созданном по инициативе муниципалитета взрослого.

Первая декларация детского совета: «Взрослые сначала были детьми. Но когда они выросли, они перестали думать так же, как дети. А политики еще хуже! Они только и думают, что о деньгах». Для мэра (взрослого) г-на Филиппа Дево это была не революция, а обычная практическая работа. Работа этого детского совета могла стоить целого курса гражданского права. И благодаря его существованию этот симпатяга мэр мог вдохнуть в городскую жизнь немного свежего воздуха. Мэр тем не менее понимал, что «не стоит слишком прислушиваться к детям, которые работают вместе с ним». «Ведь они, — признал он, — не испытывая никаких комплексов, вмешиваются во все». По мнению заместителя мэра, разрешать детям «управлять», вероятно, не стоит. «...Я не собираюсь говорить, что политика — слишком серьезная вещь, чтобы оставлять ее детям, — заявил он, — просто, что происходит в головах мальчишек и девчонок, никому толком не известно...»

Во Франции традиции административных институтов имеют глубокие корни. Поэтому детские муниципальные советы развиваются столь успешно Они даже образовывали федерацию, и ее первый кон гресс состоялся в 1987 году. Самому молодому мэру Франции было тогда двенадцать лет.

Роль этих советов не более чем консультативная, но их члены выбираются так же, как члены настоящих муниципальных советов. У них есть небольшой бюджет, они проводят собрания, изучают дела. В разных округах все по-разному. У каждого совета свои особенности, свои тенденции. Одни предпочитают проекты, которые может реализовать и ребенок, что-нибудь из области детских игр например. Другие настаивают на консультативной функции в соответствии с работой муниципального совета взрослых; им поручается высказывать критические замечания о том, что, по их мнению, в округе не так, как надо. «Мэр» назначается самими детьми сроком на один год; при такой ротации дети не успевают стать взрослыми, как это происходит на детском радио, где дети в конце концов становятся взрослыми и правят сами. Деятельности советов, которые лишь сообщают своим сверстникам как идут дела, я предпочитаю те, где реализуются «проекты». Первой интересной идеей «мэра» было поручение детям собрать по всей округе пластиковые бутылки и прочий мусор, отравляющий окружающую среду.