Мария Творогова - О воспитании. Записки матери

У своего сына в возрасте около года я заметила следующую черту: если он держал в руке какой-то предмет, а в этот момент его что-то отвлекало и он терял к нему интерес, он не старался как-то от этого предмета избавиться, не искал, куда бы его положить, не швырял куда-нибудь — он просто разжимал пальчики, совершенно не обращая внимания, куда он упадёт и не интересуясь его дальнейшей судьбой. Дочери в аналогичных случаях вели себя совсем иначе. Старшая дочь старательно искала, куда бы пристроить ставшую ненужной вещь, клала её в подходящее место или отдавала взрослым. Младшая проявляла в этом вопросе меньшую активность, но тоже не роняла. Можно расценить такую особенность сына как врождённое неряшество, но я склонна видеть в этом способность к такому сосредоточению, когда новый объект настолько полно завладевает его вниманием, что всё остальное просто перестаёт для него существовать (эта способность, как я замечала, вообще больше выражена у мужчин, зато женщины легче могут удерживать в поле внимания несколько разнородных объектов). Ясно, что это врождённое качество.

Моя старшая дочь с самого раннего возраста предпочитала игрушки, изображающие какое-то живое существо, животное или человека. Даже из погремушек её любимой была та, которая имела нарисованные глазки и ротик, и она, играя с ней, всегда поворачивала её “лицом” к себе. Сына же подобные игрушки интересовали гораздо меньше, ему нравились кубики и машины. Эти качества проявились и впоследствии в их характерах.

Дочь с удовольствием общается с людьми, у неё, как ни у кого из нашей семьи, много знакомых и друзей. Она собирается стать врачом, летом работает вожатой в детских оздоровительных лагерях, подрабатывает в сетевом маркетинге — всё это занятия, связанные с общением.

Сын же — гораздо более нелюдимый человек. Недавно он признался мне, что одно из самых неприятных воспоминаний его детства — это детский праздник в Таврическом саду, куда мы с ним попали случайно во время прогулки. Такие праздники иногда устраиваются для детей; ими руководят профессиональные организаторы, “затейники”, как их раньше называли. Я помню этот случай; дело происходило зимой, и праздник был посвящён, видимо, Новому Году. Мы пришли в сад на прогулку вдвоём с сыном, которому тогда было, насколько я помню, около пяти лет; старшая дочь, наверное, болела, а младшей ещё не было на свете. Я увидела около эстрады толпу ребятишек с родителями и повела туда сына, надеясь доставить ему удовольствие. Дети пели, прыгали, танцевали под руководством дамы-затейницы; некоторые взрослые, посмеиваясь и стесняясь, тоже в этом участвовали. Затейница очень старалась приобщить к веселью всех присутствующих. Мы с сыном тоже немного попрыгали и попели, он большого энтузиазма не проявил, и мы ушли. В воспоминаниях сына всё это выглядело несколько иначе. Он рассказывает, что его напугала тётенька, которая, как ему показалось, была очень недовольна теми, кто не участвовал в общем действе, и он чувствовал себя весьма неуютно. Когда стали петь песню, затейница держала плакат с напечатанным на нём текстом. Сын, ещё не умевший быстро читать, не успевал прочитать этот текст. Плакат переворачивали, и надо было читать новый текст, так что петь у него не получалось, что его тоже огорчало. Почему же он мне ничего не сказал? Просто он полагал, как часто полагают дети, что раз мама его сюда привела, то так надо, и не в его власти что-либо изменить. А я-то считала, что ему будет интересно, да и полезно повеселиться в компании сверстников, пусть даже незнакомых. Между тем другие дети получали от этого мероприятия явное удовольствие. Мой же сын, от природы не слишком общительный и не склонный к общественным мероприятиям, был не просто напуган слишком, может быть, активным поведением затейницы, но и до сих пор, как я уже упомянула, вспоминает этот эпизод, как один из самых неприятных моментов детства. Не исключено, что этот случай сделал его ещё менее общительным. Не помню, спросила ли я тогда у него, хочет ли он принять участие в общем веселье, но вполне допускаю, что могла пренебречь его отказом. Я могла надеяться таким образом вызвать в нём интерес к массовым праздникам, но, как жизнь показала, надеялась совершенно напрасно.

Родители, даже замечая (а замечают не всегда) особенности своих детей, часто не могут определить, в какие черты характера или качества психики они могут превратиться в дальнейшем. Здесь, наверное, могут помочь психологи. Я думаю, что, за исключением каких-то патологических случаев, никакие врождённые особенности не могут быть чисто положительными или отрицательными, такими их делает воспитание, внимательное, сумевшее учесть особенности данного ребёнка, или невнимательное, когда не придают значения никаким особенностям и наклонностям и не думают о последствиях. То есть одно и то же врождённое качество может позже превратиться в упрямство, а может — в упорство, другое качество может обернуться жадностью, а может — бережливостью и рачительностью и т. п.

Часто приходится слышать и от учителей, и от родителей, что школьник не проявляет способностей к тому или иному предмету. “Математика для него недоступна”, “он ненавидит историю”, “не умеет писать сочинения” — такое мнение складывается о некоторых учениках. Хочу предостеречь родителей от преждевременных выводов в подобных ситуациях. Да, бывает, что ребёнок проявляет склонности к каким-то определённым предметам, но в том, что он не способен к каким-то наукам, виноваты чаще всего всё же взрослые. Я думаю, что школьную программу на четвёрку способен освоить каждый здоровый школьник. Неуспехи по какому-то предмету чаще всего бывают вызваны вовсе не отсутствием способностей. Причины его могут быть очень разные.

Большая часть ответственности за школьные успехи лежит, думаю, на родителях. Не стоит надеяться, что «в школе ребёнка всему научат». Хотя первоклассники и кажутся маленькими и наивными существами, но следует помнить, что во многом это уже сформировавшиеся люди, со своими пристрастиями, достоинствами и недостатками, со своим пусть примитивным, но уже мировоззрением. Кто-то полон энтузиазма, потому что уже научился читать и успел оценить прелесть познания. Кто-то трепещет от страха перед учительницей, потому что привык не ждать от взрослых ничего хорошего — таков его печальный жизненный опыт. Кто-то, ничего не понимая из объяснений учительницы, умирает от скуки. Кто-то мечтает о перемене, когда можно будет побегать и развлечься. Кто-то вообще не понимает, зачем его сюда привели, ведь в детском саду или дома было гораздо лучше. Учительнице при всём желании очень трудно сделать эту разнородную массу более-менее удобообучаемой. Поэтому о подготовке к школе должны прежде всего задумываться родители дошкольника. В дошкольных учреждениях проводят с детьми необходимые занятия, но полностью рассчитывать на них, как Вы понимаете, трудно. Некоторые школы организуют с дошкольниками занятия наподобие подготовительных курсов — это, думаю, вполне приемлемый вариант. Но и сами родители должны тоже по мере сил и возможностей стараться готовить ребёнка к предстоящему обучению. Очень неплохо почитать для этого соответствующую литературу; сейчас выпускаются книги на эту тему. Я посоветовала бы стараться при общении с ребёнком не упускать возможности по ходу дела чему-либо его научить. У родителей, которые уделяют ребёнку достаточно внимания, такое обучение происходит само собой, но нелишне и осознанно вспоминать о дидактической стороне общения с ребёнком. Например, если Вы гуляете по городу — рассказывать, по каким улицам Вы проходите, обращать его внимание на архитектуру; если делаете покупки в магазине — попросить что-нибудь простенькое сосчитать и тому подобное. Быт, совместная работа по дому тоже предоставляет нам массу возможностей для подобного рода обучения. Даже совсем маленького ребёнка можно попросить сделать что-то такое, что заставит его немного задуматься, а, следовательно, будет развивать его мозг. Попросите малыша, например, подать Вам два или три яблока или самую большую ложку; разобрать по парам выстиранные носки и разложить их по цвету и т. п. Конечно, любое из этих дел Вы быстрее и успешнее выполните сами, без «помощи» ребёнка. Но делая такую работу совместно, Вы убиваете сразу нескольких зайцев: во-первых, ребёнок при Вас, не надо за ним специально следить, во-вторых, Вы его обучаете, в-третьих, Вы с ним просто общаетесь — это идёт на пользу и ему, и вашим с ним отношениям.