Новелла Иванова - Как любят россияне

Наталья, Ровенская область

Живу с чувством вины перед ним!

Вот уже почти два месяца размышляю, написать ли вам историю, которая произошла со мной. Но все же решилась. Может быть, моя история кого-нибудь и научит бережному отношению друг к другу; умению верить, любить, прощать… Очень надеюсь на вашу деликатность – не печатайте моего имени.

Город наш очень небольшой, многие знают нашу семью, меня. И я не хочу, чтобы моя тайная печаль стала поводом для обсуждения. Ведь понять меня смогут не все.

Конечно, в скупые строки письма не вложить всего, что я пережила. Попытаюсь рассказать самую суть.

Передо мной стоял мальчишка из этой компании, протягивал руку. Подруга убежала. Мне ничего не оставалось, как протянуть ему руку. Помог выбраться из снега, проводил до домика, где я жила. «Как тебя зовут?» – спросил он. Еле живая от пережитого, пролепетала свое имя. Шмыгнула за дверь дома, и тут только слезы побежали по щекам. На следующий вечер – робкий стук в окно: «Надю можно?» Вышла. Это оказался мой спаситель. Еще раз поблагодарила, перекинулась парой слов и ушла – нужно было готовиться к занятиям. А он каждый вечер стал появляться под окном. Начинало раздражать – зачем ходит? На вид он был совсем юный, лет семнадцать. Не раз почти прогоняла его: «Не ходи, у меня нет времени, да и тебе нужно делать уроки» (он учился в школе рабочей молодежи и профтехучилище). На какое-то время он исчезал, а я облегченно вздыхала: наконец-то все понял! Но… проходила неделя, и он снова появлялся у ворот: «НЕ ГОНИ МЕНЯ. Я ТОЛЬКО ПОСМОТРЮ НА ТЕБЯ И УЙДУ!»

А потом была весна, и у ворот дома по утрам находила букеты сирени, яблони, черемухи. Сердилась: вот ненормальный! Сдана летняя сессия, уехала домой на каникулы. И вдруг письмо: «Где ты? Люблю и помню тебя!» Угловатые буквы. Я только смеялась – вот чудак мальчишка. Я была старше его на два года и считала, что все это глупости.

Так и ходил, а подружки кричали: «Твой Пушкин идет!» Пушкиным они звали его за кудрявые волосы и стихи, которые он писал и робко клал мне в карман пальто. А потом я набралась храбрости и попросила больше не приходить. «Учись, тебе скоро в армию, а у меня совсем другие планы», – объясняла я. Опустив голову, он выслушал все… и исчез. Ну а я забыла о нем. Студенческий круг, друзья, подруги.

Проходит год. Получаю письмо. Женский почерк: «Надя, очень нужно срочно встретиться с вами». И адрес. Еду. Дверь открывает молодая девушка, в кроватке – малыш. «Я – жена Толи». – «Какого Толи?» И вдруг замечаю фотографию на стене – «Пушкин» в военной форме. Все стало понятно.

«Толя часто мне рассказывал о вас. Я хочу на вас посмотреть».

Успокоила молодую жену, что с Толей ничего серьезного не было, просто знакомство.

Потом я вышла замуж, закончила институт. Работали с мужем на Севере, на Украине, но в 1975 году с маленькой дочкой приехала домой. Все в моей личной жизни было хорошо. Муж – инженер, добрый, любящий человек. Подрастала дочь. Но началась «черная полоса»: болезнь и операция у мужа, смерть мамы; я все это очень тяжело пережила.

Молчала почти два месяца. Все думала: как быть? Самая близкая подруга, знавшая эту историю в юности, посоветовала: «Напиши, что все у тебя хорошо». Пишу, а буквы все расплываются. В ответ – письмо-исповедь на трех листах, после которого не писать ему для меня стало невозможным.

Несколько лет назад Анатолий перенес тяжелую операцию на позвоночнике. Как следствие – полная неподвижность. В это время жена оставляет его с двумя маленькими сыновьями (младшему – чуть больше года). Что он перенес, как выстоял – это отдельный рассказ. Имел право сдать детей в детский дом – не смог, хотя у него 1-я группа инвалидности. И все эти годы искал меня, продолжал хранить в памяти воспоминания юности. А потом – просьба о встрече: «ТОЛЬКО ПОСМОТРЮ НА ТЕБЯ!»

И вот мы встретились. Седина в голове, слезы… Передо мной стоял, с трудом опираясь на палочку, 36-летний усталый и больной человек. Но глаза сияли какой-то чистотой, а руки крепко держали мою руку… «Я очень тебя люблю», – сказал он, а потом полетели письма, в которых он постепенно раскрывался передо мной. Он много читал, любил Достоевского, Бунина, Чехова. Спрашивал жизненных советов, делился радостями и горем. «Я СЧАСТЛИВЫЙ – У МЕНЯ ЕСТЬ ТЫ! И ПУСТЬ НАМ НИКОГДА НЕ БЫТЬ ВМЕСТЕ, Я БЛАГОДАРЮ СУДЬБУ ЗА ТО, ЧТО ТЫ ЕСТЬ!» – это строки из его письма. Изредка у меня была возможность выбираться в город, где он жил с сыновьями. Забегала буквально на несколько часов, мы не могли наговориться. Привыкла к его маленькому сынишке, он уже учился в школе. Иногда удавалось всем вместе сходить в кино, в парк. Это были счастливые для нас дни. Я видела, как и Толя и его сынишка оттаивали на глазах, становились добрее, счастливее, а потом я уезжала домой. Там меня ждала моя семья – дочь, муж, больной отец. И им всем я тоже очень была нужна. Но я не роптала на судьбу, не жалела ни о чем. Я несла ему радость, и это было для меня счастьем – знать, что от моих писем Толя крепнет и живет мечтой.

(Не могу подписать фамилию свою. Нас в этих местах знают.)

Спасибо за то, что ты был!