Новелла Иванова - Как любят россияне

Муж психовал, ходили слухи о моей подпольной любви, и он считал, что дитя будет не его. Сын родился голубоглазый, белокурый, пухлые ручонки тискали мою грудь.

Муж не пришел за нами в больницу, забрала нас сестра. Неделя проходит – муж к ребенку не подходит. Старшего, смуглого и черноволосого на руки брать чаще стал, он у нас с родовой травмой: долго не разговаривал и до полутора лет не ходил. Ну моя мама старшего на себя полностью взяла – легче мне стало, только на мужа злость осталась. Целый месяц дитя без имени было! Я решила, раз все село и муж считают, что это «греховное» дитя, дам ему имя любимого. А имя было редкое в нашем районе – Лев. Глупо, конечно, необдуманно. Это теперь я над мужем посмеиваюсь, вспоминая его ревность и злобу: мальчик на моего любимого ничуть не похож. А тогда и себя и ребенка под удар поставила!

Все проходит. ПРОШЛИ БОЛЬ И ОБИДА. Редко, совсем редко пьет муж. Увлекла я его рыбалкой, оба в кружок драматический ходим. Чаще, правда, ему даю возможность ходить в кино, сама не люблю ни боевики, ни эротику. Но заметила, что муж стал гораздо нежнее после просмотра этих диких картин и внимательнее ко мне. Жить, правда, стало сложнее – что было куплено когда-то, поизносилось и пришло в негодность. Дом, телевизор, холодильник, мотоцикл – все требует срочного и капитального ремонта, а денег вместе со всеми дотациями и компенсациями едва хватает на еду.

Проревела я недавно весь день, думаю: сколько стерпится, потерплю, а уж коли совсем прижмет… Молодняк скота стоит столько, что и подумать страшно: трехнедельная хрюшка 200 рублей, а месячную телочку мы из совхоза взяли и вся семья сидела два месяца на моей зарплате. В зиму нет ни одного поросенка, а в прошлую – съели трех. Чем я буду кормить своих детишек, не знаю. Конечно, может быть, я не совсем практичный человек, могу последние деньги потратить на виноград, а потом сидеть без хлеба. Но ведь хлеб мы кушаем каждый день, а виноград привозят раз в год. Сама я человек больной – уже любовницей такую женщину трудно представить. А я радуюсь, что живу, очень люблю жить! Даже назло всем хочу жить хорошо – из старья шью себе модели из «Бурда моден», платья, юбки-брюки, шорты на манжетах. Вообще брюки – любимый вид одежды, удобен и дома и на работе. А работа у меня грязная и тяжелая: восемь месяцев в году топлю три печи в клубе, колю дрова, какие и мамонту не под силу сколоть. И еще по совместительству убираю сельсовет. В очень редкое свободное время люблю фильмы детективные, читаю исторические романы. Жаль, что совсем редко, раз в год, бываю романтичной, влюбленной и желанной женщиной! Грех жаловаться, у меня нет времени скучать! Тосковать – да, тоскую, но КАКАЯ ЛЮБОВЬ БЕЗ ТОСКИ?

Татьяна Р., Воронежская область

Он застрелился на ее могиле!

Представьте себе 20-летнего жулика, который мечтает покорить весь женский род по выходе на свободу! Мало того что я усердно колотил мешок с песком, отрабатывая удары из всех видов драки, которые попадали в поле моего зрения, но вдобавок к этому я еще и зубрил фразы из сочинений Гегеля и Флобера. Блефовать – так блефовать!

Прибыв в «крытую» я был помещен в подвальную камеру на четыре человека. Один из сокамерников, Святой, был верующим и сидел за веру. А в «крытую» их, верующих, отправляли за отказ выполнить требования администрации. Второй был вором в законе (ну, дадим ему имя Граф).

Прошло полгода, и за это время мы до такой степени стали понимать друг друга, что стоило одному подумать о чем-то, как второй поддерживал его вслух. А знали мы друг о друге то, что родные наши матери о нас позабыли. Хочу уведомить, что та камера, в которой сидит вор в законе, имеет весомое значение для всех остальных камер. Жизнь в тюрьме начинается ночью. Днями спят, а ночью начинаются картежные дуэли, разборки и прочее нормальное тюремное бытие.

Однажды, когда «хозяин» тюрьмы делал обход камер, он был чем-то обозлен и приказал перевести нас всех в карцер. Святого и Графа поместили в один карцер, а меня с Августом – в другой. Выписал нам хозяин сразу по 30 суток с выводом в баню через 15 суток и обратно (по тем временам и по 75 суток морили в карцерах).

Однажды вечером, в отбой, мы предались воспоминаниям.

Я тарахтел о том, что мечтаю покорить кинозвезду или певицу и украсть миллион сразу. Август, улыбаясь, слушал мой бред и вдруг спросил: «А ты любил?» – «Да! – ответил я – Первый раз в детсаду воспитательницу, второй – в школе учительницу. А ты?» Он сразу помрачнел и стих. Вот история, которую мне он тогда рассказал:

«Я родился и рос в маленьком поселке у Черного моря. Мать, родив меня, оставила нас с отцом и уехала с одним заезжим эстрадным гастролером. Отец был строгим, но, несмотря на это, любил меня до безумия и ни разу не ударил. Когда мне исполнилось пять лет, отец разрешил мне самому ходить к морю. У меня был свой любимый уголок в скалах, где я создавал свой собственный мир. В шесть лет я умел и читать, и писать. Отец приносил мне книжки о море. Я жил жизнью героя Грея из „Алых парусов“ и пристально вглядывался в морскую даль в надежде увидеть Бегущую по волнам и… однажды я увидел ее! Она махала мне рукой и, прыгая с волны на волну, убежала за утес Чертов Мост.

Только отец мог разделить мои фантазии. После, уже в школьные годы, я пытался доказать сверстникам, что видел Фрэзи Грант, но меня осмеяли. Может быть, поэтому я был замкнутым и не имел друзей, но и врагов у меня не было – наверное, оттого, что меня побаивались. Отец с раннего детства привил мне уважение к физическим упражнениям, а в маленькой пристройке к дому у меня был сооружен целый спортзал. Я научился там упражнениям, которые мне показывал старый рыбак дед Фан. Он то ли китаец, то ли кореец, но знаю – жил в нашем поселке еще с войны. Дед Фан потерял всю свою семью в вой ну и, поселившись в нашем поселке, жил один. Он был дружен с моим отцом, и имели они общий баркас для рыбалки. Окончив восемь классов, я подал заявление в мореходное училище. Экзамены сдал на пять баллов каждый и был принят на факультет судоводителей, хотел стать штурманом. И стал бы им, если бы не повстречался со своей Судьбой. Она была скромной и нежной. Три года мы дружили и, конечно, полюбили друг друга.