Владимир Иванов - Любовь и войны полов

– А, давай-ка я тебе – говорит – лучше свой молитвенник почитаю!

– Что ж, читай, коли так.

И начал Илья ей читать. Строки, которые надо было ему читать, сами себя показывали – они, как бы, сами светились изнутри. Но в каждой молитве светилось всего несколько строк, поэтому каждый раз складывалась какая-то новая, совершенно другая молитва. Читал он ей, читал, как вдруг, глаза-то у неё, сами собой, и открылись! Она в слёзы, да и он плачет. Еле ушла… А немного спустя, является её муж, закатывает в клубе пир на весь мир, рассказывает собравшимся эту историю, щедро одаривает Илью и объявляет его величайшим лекарем мира. И повалил к Илье народ. Да так, что ни отдыху Илье от него не стало, ни продыху. Несколько десятков облепляли его сараюшку каждый день. Ну, и деньги, конечно. А не деньги, так продукты. И зажил Илья. Дом новый купил, хозяйство. А слава его, как лекаря, всё росла, ширилась, да так до меня и дошла. А старичок этот ещё не раз к Илье во снах являлся. Рассказал, как сделать из магнита от динамика, игл и ножа, нечто вроде лечебного магнитометра, чтобы, значит, то «вредное биополе», что из человека при чтении его молитв выходит, намагниченным ножом бы отсекать. Ещё любопытнее, что во время чтения молитв Илья прозревал прошлое и будущее человека. Что твоя Ванга…

Вот к этому-то Илье я и явился. За передовым, так сказать, опытом…

Должен заметить, что моему появлению у Ильи предшествовали некоторые схожие события и у меня дома. Поскольку мы с женой, по конституции, люди разные, то и спали мы с ней всегда в разных комнатах, а если приходилось и в спальне, то, всё равно, в разных углах: она – под форточкой, а я – как бывший «малярик» – в тепле у батарей. Как говорили пацаны у нас в классе: «Вот так они и жили: спали врозь, а дети были!» Близко к тексту. И вот, как-то, поутру, за завтраком, она сообщает мне следующее:

– Тебе просили передать, чтобы ты больше не говорил, что «Воскресный сон – сбывается только до обеда».

– Это кто же ещё?

– Да вот, приснился мне старичок один…

– И что?

– Просил тебе передать. Так и сказал: «Передай – говорит – своему Иванову, чтобы он больше никогда бы не говорил, что если воскресный сон и сбывается, то только до обеда!».

Ничего себе! И здесь старичок. Опять старичок… И начал, этот самый старичок, сниться ей чуть ли не каждую ночь, да беседовать. Да он вовсе и не старичок оказался, потому, как побрился, да и вообще за собой следить стал. Помолодел, словом. Этого нам, думаю, только ещё и не хватало. Старичка твоего…

Должен заметить, что неожиданные способности Ильи никак на его жизни и на нём самом, практически не отразились. В том смысле, что как выпивал он свои пол-литра водки в день, так и шёл в прежнем графике. Ну, и печень у него была уже тоже, естественно, с барабан. Алкогольный цирроз. Такие больные у меня были в самом начале моей врачебной карьеры. Обычно я назначал им витамины в ударных дозах, сирепар и направлял к хирургу, чтобы тот проткнул им трокаром живот и выпустил бы из него пару ведёр скопившейся там жидкости: Асцит. Если случалось, первое время, они меня – из-за нарушения электролитного баланса – когда и материли, то потом, когда мы его им нормализовывали, жили полнокровной жизнью и радовались. Иногда человека удавалось сдёрнуть буквально со смертного одра. Нечто подобное не помешало бы и Илье. В отношении нового члена нашей семьи, хотя и потустороннего, Илья дал такой совет:

– Пусть на ноги его посмотрит!

Слово в слово я передал его рекомендации по адресу и после очередного сеанса ночной связи, вновь посетил его:

– Посмотрела…

– Ну, и что там у него на ногах?

Теперь уже и я, наконец, начал понимать суть вопроса. По-моему, Илью интересовало, нет ли у ночного знакомого копыт…

– В воде стоит.

– Ага. Так-так…

И, поскольку печень Илью периодически всё-таки, доставала, то он, наконец, решился ехать ко мне на лечение, тем более, что к тому времени, я его подружке, иглами её бронхиальную астму, не плохо, вроде бы, подлечил. Стояло лето, жена с сыном были где-то на отдыхе, и я разместил Илью прямо в спальне. Практически, на месте её кровати. Для полноты, так сказать, контакта с потусторонним собеседником. После ужина Илья расположился в спальне и уснул. А ночью он начал умирать. Мне это сразу не понравилась. Честно сказать, я был просто в ужасе. Я к нему ещё и иглой не притронулся, а он уже, вон как… Что же я людям, теперь-то, скажу? Хорошо Илью вылечили, доктор? Однако, утром, едва очухавшись, Илья был даже бодрее обычного, а мой ночной ужас объяснил по-своему:

– Приходил тут ночью, ко мне человек один…

– И, что??!

– Душить, значит. Душил, да не додушил. Ну, ничего, в эту ночь я о нём всё узнаю…

И ведь узнал же! Оказалось, что на этом месте раньше был погост, окружавший самый большой в Азии знаменитый красноярский собор, построенный по проекту Тона. Того самого, что создал и собор Христа-Спасителя в Москве. Но много раньше, лет с 200 назад, в Енисее выловили утопленника, но не отпели – не узнали его имени. Вот он-то и беспокоил уже много лет, всех жителей нашей квартиры…

Возникала, прямо-таки, космическая система уравнений: как создать японское умиротворение в бывшем доме НКВД, построенном пленными японцами на месте бывшего погоста, в квартире над могилой не отпетого утопленника?!! Ничего себе, задачка…Неудивительно, что людей тут никогда и мир не брал… Правда, в этом месте мнения экспертов расходились. Одни утверждали, что виной всему специфика строительства, другие – что аура тружеников «застенков Пиночета», третьи обвиняли во всём не отпетого беднягу. Правда, с последним Илья обещал разобраться. И действительно, с этой стороны у нас проблем уже не было – больше он никому не снился. А когда знакомый священник ещё и освятил наше жилище, то и атмосфера в нём стала, как бы, создаваться заново, кристаллизуя, всё хорошее, что мы вкладывали в него своими трудами и отношением. И всё, что я тут строгал и пилил, строил и делал, теперь её, видимо, и усиливало. Вскоре нам полюбилось сидеть в гостиной, любуясь картинами, беседуя или принимая гостей. Постепенно и все наши гости тоже её почувствовали – какую-то особенность, часто прося разрешение просто посидеть в зале, наверное, мечтая о чём-то, своём. Нашим друзьям, да и просто знакомым, полюбилось бывать у нас и они часто заскакивали к нам уже и днём, просто мимоходом, пробегая по своим делам. А атмосфера в ней всё облагораживалась, постепенно создавая какое-то своеобразное, но очень комфортное пространство.

Первыми её почувствовали мои знакомые-больные, которым полюбилось сидеть именно здесь, со своими иглами в ушах, прислушиваясь не то к флюидам уюта, живописи и тихой музыке этого места, не то, к собственным ощущениям. И в этом нашем большом светлом зале постепенно и начала складываться та самая атмосфера спокойствия и умиротворения, которая так поражала меня в Японии. Именно здесь я и понял, чего добивается каждый из нас в своих бурных буднях земной жизни. Человек всегда пытается создать в ней свой собственный, глубоко личный, оазис своей психики – пространство свой любви…