В Зацепин - Мы и наша семья

Раз Он занимал в семье позицию главного, Ему приходилось больше и чаще решать, чем Ей. Сложилось психологическое разделение труда, которое предоставило -мужчине право на самые ответственные семейные решения, а женщину привязывало к семейной повседневности. При таком положении вещей нередко давала себя знать горькая народная мудрость: чей хлеб жуешь, ту песню и поешь.

Крайний гиперболический вариант стереотипа "хорошей, доброй жены" зафиксирован Чеховым в его великолепном рассказе "Душечка". Вот уж где предельно несамостоятельная женская слабость, вот уж где любвеобильная до приторности женственность! Оленька Племянникова, героиня "Душечки", "постоянно любила кого-нибудь и не могла без этого". Двух мужей имела Оленька и каждый раз так вживалась в их жизнь, так проникалась их взглядами и интересами, что ничего своего, кроме тела, у нее не оставалось. Мужья были для нее не просто главами - они были ее головами. "Какие мысли были у мужа, такие и у нее". Когда Оленька овдовела раз, овдовела второй, сразу куда-то девались все ее прежние мнения и мысли, и в сердце ее настала "такая же пустота, как на дворе".

Присмотритесь, Душечка демонстрирует как раз те черты и свойства, об утрате которых мы нынче стали скорбеть, - любвеобилие, умение жертвовать своими интересами ради интересов ближнего, мягкость, ласковость, склонность без конца заботиться о других. Полный парад женственности.

К концу XIX - началу XX века все сильнее давала себя знать шаткость патриархальной семейной модели. Она взрывалась как бы изнутри, ее распирало внутренними противоречиями, которые часто завершались тяжелыми семейными кризисами. Анна Каренина, Анна Сергеевна фон Дидериц ("Дама с собачкой" Чехова) - вот две Анны русской литературы, которые никак не могли вписаться в рамку традиционного патриархального брака. Они "выламывались" из него и своей судьбой протестовали против него, как тяжкого семейного института.

Грядущие социальные перемены подготавливались не только в недрах экономики и производственных отношений - они подготавливались и в недрах отношений брачных, зрели в затаенных глубинах человеческой психики.

Прошло время. Резкие социальные перемены привели к гибели патриархальной семьи. Брачные отношения очистились от ржавчины корысти, расчетов. Брак стал союзом двух свободных и самостоятельных людей.

Авторитарная власть мужчины пошла на убыль, сведясь на нашей земле почти к нулю в городе, уменьшившись в деревне. Понятие "глава" ветшает, делается старомодным, как и звание "кормилец". Наш закон при

знает за супругами равные права, равные обязанности, равную ответственность. В советском Гражданском кодексе понятие "глава семьи" вовсе отсутствует. Его нет в Конституции, нет в семейном праве. Но оно пока присутствует в нашем сознании. Как видно, есть у этого понятия своя сила инерции. Велика ли она?

По свидетельству социологии, люди теперь довольно часто характеризуют свою семью как семью без главы, и процент подобных союзов увеличивается с повышением образования и понижением возраста супругов.

Теперь мужчина, предлагая женщине "руку и сердце", отнюдь не имеет в виду, что он будет экономически содержать жену. Иждивенцами в семье выступают теперь только дети, их кормильцы - и папы, и мамы.

И все-таки понятие "глава" не выбрасывается на свалку. Вопросы семейного главенства то и дело обсуждаются. Значит, не все ясно. И при переписях населения в 1970 и 1979 годах в число показателей, связанных с семьей, включались сведения о главенстве.

Интересно, почему возникает эта путаница - перепись спрашивает нас о главенстве, а социологи рассказывают о семейной демократии?

В самой этой проблеме уже заключено зерно противоречия. С одной стороны, супруги нынче в браке равные, а разве меж равных есть главные? С другой стороны - разве разные люди, разные личности равны?

Думается, что сейчас глава семьи - это уже не глава "по закону", а лидер, то есть человек, чье психологическое влияние признается добровольно. Главы как бы выбираются в семье с согласия окружающих. Свобода такого выбора опирается на личностные свойства людей.

Социологи определяют нынешнее семейное главенство как "выполнение распорядительных, регулирующих функций, существенных для жизнедеятельности семьи...". В чьих руках сосредоточиваются нынче "регулирующие функции"? Согласно многочисленным обследованиям, проведенным у нас и в братских странах, в подавляющем большинстве случаев своего рода министром семейных финансов является женщина. Она же организует и семейное потребление. За нею остается и преимущественный фронт хозяйства - варить, жарить, стирать, кормить, шить. И главным педагогом, главным воспитателем в семье чаще оказывается женщина. Получается, что структура власти не совпадает (если не всегда совпадает) с фактическим распределением семейных ролей между мужем и женой, что мнение о главе определяет моральный характер отношений, но еще не их действенную суть. И если это противоречие между мнением и делом глубоко и остро, оно может иметь серьезные психологические последствия, касающиеся удовлетворенности или неудовлетворенности супругов своим браком. По данным минского социолога профессора Н. Г. Юркевича, удовлетворение своим браком чаще всего высказывают супруги, в равной мере выполняющие обязанности по отношению к семье. Чем неровнее распределены эти обязанности (все лежит на чьих-то одних плечах), тем выше процент неудачных браков.

Значит, мы сталкиваемся еще с одним противоречием: во-первых, моральная традиция подталкивает нас к преимущественному признанию власти за мужчиной; во-вторых, эта же традиция нередко сохраняет преобладание домашних дел за женщиной. (В разных профессиональных и возрастных группах все это существенно разнится, но остановимся на обобщенной картине.) Однако широкая занятость женщины в общественном производстве и развитие ее личности в сторону индивидуальности, а не прежнего стереотипа "прилежной хозяйки" и "доброй, покорной жены", начинают спорить с первым и вторым моральными предпочтениями. В выигрыше оказывается третья ситуация, когда супруги действительно на равных участвуют в делании домашних дел.

Поэтому нынешние счастливые семьи похожи на прежние, но лишь в плане психологических результатов супружества. А пути к этим результатам во многом принципиально изменились.

В проблеме, рассматриваемой нами, есть еще одна сложность.

Более полувека на нашей земле мужчин резко недоставало. Их отнимали войны - первая мировая, гражданская, вторая мировая. У нас были периоды столь резкого нарушения возрастно-половых пропорций, что в какие-то годы возможность вступить в брак для 40-лет-них женщин оказывалась в 8-9 раз(!) меньше, чем для 50-60-летних мужчин.