Виктор Кротов - Чтение и сочинительство. Из серии «Сказочная педагогика»

Кстати, на червячка Игнатия можно сослаться и когда речь зайдёт о каких-то других книгах, не упомянутых в сказке. Он же не обо всём прочитанном успел рассказать пауку Пафнутию!..

Самая подходящая занятие после «Шелестящих друзей» – это «завести» детей на расхваливание тех книг, которые нравятся им самим. Расхваливание предметное, с элементами пересказывания. Можно выставку рисунков устроить – «Моя любимая книга», а потом пусть каждый про свою картинку (то есть про любимую книжку) расскажет, объяснит как может, почему она самая-самая.

К чему стоит быть внимательным – это к подмене прочитанного на увиденное . Сосредоточить внимание лучше именно на чтении, а не знакомстве с тем или иным сюжетом по кинофильму или мультипликации. Да и червячок Игнатий об этой предупреждает. И если уж зайдёт речь об экранизации книги, уместно будет припасти упоминание о каких-нибудь изюминках, которые в книге есть, а в фильме отсутствует. Ведь книга действительно в сто или в тысячу раз интереснее любого фильма, поверим червячку Игнатию.

– Почему паук Пафнутий, у которого не хватало времени читать самому, оказался готов тратить время на то, что читать вслух паучатам?

– Бывало ли у тебя так, что чтение книги казалось тебе увлекательным путешествием?

– Помнишь ли ты авторов каких-нибудь книг? Назови хоть одного.

– Приходилось ли тебе слышать про страну Нарнию? А про Клайва Стейплза Льюиса? Встречались ли тебе книги про Нарнию?

– Какие сказки Ганса Христана Андерсена ты знаешь? Сколько примерно лет назад жил Андерсен?

– Знаешь ли ты о том, что есть такая «Бесконечная книга». А из какой страны её автор, Михаэль Энде?

– Какие книги у тебя самые любимые? Назови хоть одну, а лучше две-три.

– Какую книгу тебе хотелось бы взять почитать у червячка Игнатия (или чтобы тебе прочли)?

– Про кого была бы книга, сочинённая тобой?

– Хотелось ли тебе когда-нибудь немножко переделать то, о чём рассказывается в книге? Если да, расскажи об этом.

Необходимо знать, что помимо умения думать и разговаривать у червячка Игнатия была ещё одна необычная особенность. В один прекрасный день у него чудесным образом появились тонкие прозрачные крылышки (когда он их складывал, они становились совсем незаметны). Поэтому в следующей сказке он легко взлетает, когда это понадобилось.

Червячок Игнатий очень любил книги – и новенькие, с запахом свежего клея, и старые, читанные-перечитанные. Но совершенно не представлял себе, как же эти книжки делают. Поэтому когда он в разговоре с одним своим новым знакомым узнал, что тот работает в типографии, где печатают книги, то был по-настоящему взволнован.

Нового знакомого звали Степан Полиграфович. Он был высокий, широкоплечий, но на его лице то и дело появлялось удивлённо-детское выражение. Может быть, из-за того, что он не привык общаться с говорящими червячками, которые любят читать.

Познакомились они так. Червячок Игнатий, нарыхлившись земли, отдыхал неподалёку от своей норки и развлекал себя тем, что громко и выразительно читал вслух любимые стихи. Никто из людей не обращал внимания на это «громко», слишком тихое для человеческих ушей, особенно если эти уши находятся на высоте человеческого роста от земли. Но Степан Полиграфович, проходя неподалёку, уронил зелёный фантик от засунутой в рот конфеты. Конечно, фантик ему был уже не нужен, но он не привык оставлять после себя мусор. И чтобы найти зелёный фантик среди зелёной травы, встал на четвереньки. Так что его уши оказались совсем недалеко от червячка Игнатия. Он им сначала не поверил. Потом поверил. И сказал:

– Не может быть! Неужели это не сказка?.. Ведь это может быть только червячок Игнатий. Да?..

– Да, – отозвался червячок Игнатий, как раз закончивший читать стихотворение. – Это могу быть только я, потому что это я и есть. Добрый вечер. Откуда же вы меня знаете?

– Ну… Я ведь… Как бы это объяснить… В типографии я работаю. Мы книжку печатали про червячка Игнатия… Про вас то есть… Вот я и почитал её. Только думал, что сказка всё это…

Но червячка Игнатия не волновало, что его приняли за сказку. Он-то знал, что живёт на самом деле. А вот то, что новый знакомый работает в ТИПОГРАФИИ, да ещё в той самой, где печатали книгу о нём, о червячке Игнатии, – вот это было похоже на сказку! Он уже слышал об этой книжке, но не видал её. Ещё бы – это же была человеческая книга, её ни в какую норку не протащишь. Но дело ведь не в книге, дело в типографии. Может быть, удастся там побывать с помощью Степан Полиграфовича?

Оказалось, что Степан Полиграфович охотно покажет червячку Игнатию свою типографию. И может взять его с собой прямо завтра утром. Вот повезло!..

В типографии было шумно. Поэтому червячок Игнатий пристроился на плече у Степана Полиграфовича, чтобы проще было задавать вопросы. Но в огромном зале с высоченным потолком было столько странных машин, столько всего вертелось, гудело, щёлкало, чмокало, трещало, что непонятно было, о чём спросить в первую очередь.

Впрочем, у червячка Игнатия был один важный вопрос, но он успел только начать:

– А где здесь…

И тут они подошли к длиннющему станку, по которому полз бумажный червяк, широкий и плоский. Это было так удивительно, что червячок Игнатий не выдержал и взлетел вверх, чтобы лучше его рассмотреть.

На одном конце машины был укреплён бумажный рулон размером с бочку. Рулон крутился, разматывался – и как раз здесь начинался тот бумажный червяк, который отважно мчался по станку с удивительной скоростью. Ему помогали мчаться всякие движущие колёсики. Но что с ним при этом творилось!

Белый червяк пролетал между двумя сжимающими его валиками, а после них он уже был раскрашен непонятными красными пятнами. Других валики раскрашивали его другими красками, и постепенно на нём появлялись картинки и буквы. Червячок Игнатий с трепетом подумал, что если бы ему пришлось пролезть через эти валики, то он мог бы какое-то время обходиться без книг, читая и разглядывая самого себя.

А потом!.. Бумажный червяк поднимался на колёсиках вверх и падал отвесно вниз, попадая в устройство, которое – раз! раз! – сгибало его, складывало и…

– Бедный, что с тобой! – вскрикнул червячок Игнатий, у которого никогда не получалось оставаться просто наблюдателем.

Всё происходило так быстро, что невозможно было уследить, но результат был ясен: машина резала бумажную ленту, сложенную в несколько раз, на части! В проволочном ящике, стоявшем на этом конце станка, росла стопа книжек.