Андрей Ремизов - Кем стать после детства. Путеводитель по профессиям, том первый

Если после всего этого окажется, что ваши представления о профессии не только не совпадают с реальной информацией о ней, но и вызывают в вас некоторое разочарование, возникает повод задуматься вторично – на этот раз о том, так ли уж вам нужна эта профессия.

Приведу простой пример. Один мой очень хороший знакомый школьник ещё в восьмом классе всерьез заинтересовался профессией менеджера по туризму. Настолько, что начал потихоньку собирать об этой профессии информацию. Когда же ему разъяснили, что менеджер по туризму – это прежде всего офисный работник, а не лицо, которое разъезжает по разным странам, сопровождая группы туристов, а тот, кто сопровождает группы туристов, является, как правило, гидом, то интерес этого молодого человека к учебе в туристическом колледже резко снизился.

Парень понял, что эта профессия гида ему недоступна, а менеджера по продаже путёвок не интересна.

Сторонники активной жизненной позиции здесь могут пожурить моего знакомого за элементарную лень. Парень, дескать, просто не хочет преодолевать трудности. Я с ними в этом непременно соглашусь. Трудности преодолевать полезно и нужно, так как это само по себе улучшает работу мозга и повышает жизненный тонус. Весь вопрос в индивидуальных особенностях характера человека. Из которых, однако, нередко следует, что не все трудности и не каждому человеку желательно преодолевать.

Говоря проще, человек устроен так, что преодоление трудностей для него далеко не всегда полезно .

Я лично был свидетелем такого, не особенного полезного (если не вредного) преодоления трудностей. Перед тем как поступить в МГУ на факультет журналистики, я четыре года отучился в одном из провинциальных музыкальных училищ. Так вот со мной в группе упорно осваивала профессию преподавателя детской музыкальной школы одна очень добросовестная девушка. Она была настолько добросовестной и пунктуальной, что даже лекции по школьным предметам переписывала каллиграфическим почерком в специальную, красиво оформленную тетрадь, тратя на это массу лишнего времени. При том ей приходилось также много времени тратить на заучивание всех этих записей наизусть.

И по всем предметам, которые требовали только запоминания пройденного материала, моя однокурсница получала, в основном, пятёрки. Но вот главный, специальный, предмет – исполнение на баяне – ей давался чрезвычайно тяжело. Как выяснилось уже в конце учёбы, поступила она в училище, получив по специальности твёрдую четверку, исключительно из-за небольшого конкурса. Разумеется, в её игре тогда присутствовало главное для начинающего музыканта – культура извлечения звука из инструмента. И произведения, требующие невысокого уровня исполнительской техники (уровня музыкальной школы) она сыграла в принципе хорошо.

Кстати, я исполнял более сложные произведения, сыграл их с моей тогдашней точки зрения безукоризненно, но получил тройку. В пору было посчитать, что музыкант из меня вообще не получится. Увы, я очень сильно заблуждался. В итоге всё оказалось как раз наоборот. Я в конце учёбы получил диплом с отличием и приглашение в консерваторию, а она баян еле вытянула на «три».

Уже безо всяких обид я выяснил у заведующего отделением, почему наши вступительные оценки так отличаются от дипломных. Ирина так усердно занималась, с таким трудом преодолевала трудности, буквально пробивалась к «Олимпу» завершения учёбы. В отличие от меня, который, хотя и не прохлаждался, но занимался всё-таки в значительно меньшей степени. Во всяком случае, я успевал и печататься в местных газетах, и писать фантастический роман, много читал не по учебным темам, пытался даже писать музыку, часто ходил на лыжах и ездил к родителям. Что же получается? Меня в момент поступления недооценили, а её на госэкзамене «засудили»?

Но завотделом быстро охладила мой пыл, убедительно объяснив, что в момент поступления мой инструмент звучал хуже, чем у Ирины.

– Но не забывай, что ты парень, – отметила Таисия Павловна. – Девчонки на баяне всегда играют хуже, в подавляющем большинстве случаев. Имеется в виду после училища. Этот инструмент ведь требует физической силы. Ей бы (т. е. Ирине) на домре, наверное, пошло бы лучше. Мы ей, кстати, предлагали. Но она не захотела, решила добиться своего. И здесь комиссию подвела принципиальность. Раз лучше сыграла, значит и лучшую оценку должна получить. Но…, – тут Таисия Павловна многозначительно усмехнулась. – Тогда я спорить не стала. Знала, что ты тоже пройдёшь. Если бы для тебя возник шанс «пролететь», я билась бы за твою четверку до последнего. Что же касается её госэкзамена, то ты сам слышал, как она играла. Она ведь не случайно слетела на последней ступеньке. У нее с первого курса не заладилось. Что поделаешь? Ошиблись, думали, что сможем вытянуть на приемлемый уровень. Но не вышло.

К счастью, жизнь у Ирины от этой тройки не испортилась. Она и не мечтала стать первоклассным исполнителем. После училища устроилась на работу в музыкальную школу, где чувствовала себя отлично. Другое дело, стоило ли так упорно добиваться своего на баяне, если домра ей подошла бы больше. Возможно, домра открыла бы ей большие перспективы в жизни. А главное – не пришлось бы так мучиться, занимаясь по пять часов в день только ради какой-то тройки.

***

Поступить – ещё не получить профессию.

Не поступить – ещё не значит с нею распрощаться

Этот эпизод наглядно показывает ещё и то, что, принимая у вас вступительные экзамены, даже опытные преподаватели рискуют вас дезориентировать в выборе профессии. Многие студенты-первокурсники уверены, что теперь-то они точно станут специалистами в избранной области – раз поступили, да ещё выдержав конкурс. В первую очередь такой уверенностью (или самоуверенностью) страдают вчерашние школьники, прорвавшиеся на учебу в творческое учебное заведение – театральное, литературное, художественное, музыкальное. Кстати, по двум последним из этого ряда конкурсы всегда заметно меньше, чем по двум первым. Почему?

Да потому что в художественное училище необходимо предоставить свои готовые работы, то есть, по сути, нужно уже уметь рисовать. А в музыкальное училище вообще берут, как правило, только после окончания музыкальной школы. Что легче – выучить отрывок прозы и басню, чтобы прочитать их перед комиссией в театральное училище, или подготовить к исполнению, скажем, на скрипке пять музыкальных произведений разной формы? С другой стороны, комиссия в музыкальном училище может ошибиться именно из-за того, что абитуриент уже хоть как-то исполняет. А это, как показывает опыт, мешает определить истинный уровень способностей абитуриента. В театральное же учебное заведение идут, как правило, совершенно неподготовленными. И вот тут способности видны как на ладони. Умеет ли абитуриент спонтанно создавать образ на сцене? Может ли он преодолевать стеснительность, робость? Что для его души и подсознания важнее – смысл читаемого произведения или стремление не показаться дурачком на сцене?