Владимир Богомолов - Энциклопедия желчегонной правды

Со времён позднего средневековья потребительские обмены и их эквиваленты привязаны к искусственным ценностям. 19-й век окончательно похоронил пантеизм и натурфилософию. Вместе с ними из религии и светской мудрости ушёл последний природно-языческий смысл. Алхимики и духовники забыли родство. Из реторт были выброшены философские камни, из голов – божий страх. Поиск эликсиров жизни продолжился на оторванных друг от друга материальных и мировоззренческих основаниях. Материальными стали этиловый спирт, нитроглицерин и плутоний; мировоззренческими – либерафильные демагогии.

Несмотря на впечатляющие успехи, материалисты утратили лидерство в забеге за синтетический приз. Их обставили гламурные сибариты, приземлённые стяжатели и идеологи-извращенцы. Они мчатся под уклон впереди всех. Их лидеры прерывисто дышат друг другу в затылок, всё чаще не от быстрого бега. Это авангард современного Человечества.

Цивилизация

Форма бесстрессового существования организмов с подавленными врождёнными влечениями.

Люди ответили Природе за изгнание, построив общество на противоестественных основах. Это делает плотскую жизнь здоровых людей мучительной и способствует духовному росту и развитию, пресекающим размножение их плоти.

Цивилизация внесла в чувственные потребности технологичность, которая постепенно отменяет их исходное назначение. Природные смыслы вытесняются вымышленными. Ценности эволюционируют в себестоимости.

Способность думать самостоятельно стояла у истоков цивилизации и обеспечила технический прогресс. Но постепенно она утратила цивилизационное значение. Личные взгляды стали калькой общих, общие – внушённых догм, догмы подчинены ситуативным обстоятельствам, истолкованным в интересах случайных смертных.

Кич получил права стиля, потому что исчез стыд, заменявший отсутствие вкуса.

Идеалы основывались на культах. Теперь культы организуются, как сезоны мод. Смена культов сама возведена в культ. Врать во имя Бога и идеалов никогда не считалось ложью, – о них никто не знал правды и не поверял логикой. Современная цивилизация опустилась до того, что признала за идеалы нерелигиозные, неидеологические показатели . Согласно им распределяется право на ложь. Раньше это кончалось войнами. В них уничтожались или лгуны, или причина лгать. Современную войну останавливает страх. Ложь стала безнаказанной. Она превратилась в мутагенный фактор. Хаос в головах был самым страшным бичом общественной жизни. Теперь он – политический инструмент.

Идеалы государств имели когда-то статус главных жён цезарей. Гай Юлий развелся с законной, но не главной женой Помпеей, чтобы позор её измены не пал тенью на власть Рима. Современные идеалы сами меняют цезарей. Если цезаря заподозрят в романтических чувствах к родному государству, в новой реальности это будет преступный инцест. Прежние табу вывернуты наизнанку и уничтожают принципы тысячелетних социальных консолидаций.

Историю удобно делить на цивилизации. В цивилизациях выделяются свойства, под эгидой которых их легко отличать, проще всего – под эгидой религий (как предложил А. Тойнби). Современная цивилизация не верит в богов, но не стала атеистичной. Новая, поверяемая фанатичной верой религия, – либертинизм.

Естественный отбор

Состязательный принцип выживания : организмов внутри популяции; популяций внутри вида; видов внутри ареала обитания… и т. д.

Ход естественного отбора определяют две способности: к прижизненной адаптации и к размножению. Они противоречат одна другой, сталкивая в лоб принципы отбора количеств и качеств. Показателен конфликт между инстинктом самосохранения и жертвенностью. Сырое блюдо бросается к хищнику, чтобы застрять у него в зубах и прикрыть отход остального мяса в кусты. Качество выживших особей не раз вызывало сомнения у Природы, и она насылала на Землю мор (вид сброса эволюционных настроек). Но конкуренция опять упрощалась до системного доминирования трусости, жадности и зависти. Это провоцировало тотальную вражду, открывавшую новые пищевые цепочки, – ведь при растерзании врагов были неизбежны дегустации. На базе успехов пищеварения росла энергетика процесса.

На поздней стадии селекции появился новый фактор – цивилизация. Скользкие петли природных противоречий стянулись в узлы. Преимущество в наследовании перешло к аллелям генов, носители которых угнетались в условиях дикости. Но, чем лучше шла массовая социальная адаптация, тем беззащитней становилось общество перед отобранными им видами эгоизмов. Первые государства были не способны защититься от консорций дикарей. Примерное равенство сил на тысячи лет стабилизировало процесс. Социальное развитие петляло по замкнутым кривым, спасаясь от потопов, засух и войн.

Достигнув критической точки, биологическое размножение превысило природный ресурс. Естественный отбор вышел за рамки генетического пространства. Несмотря на то, что участники конкуренции по-прежнему представляли собой племхозы, результаты скрещиваний хромосом стали влиять на изменчивость меньше, чем социальные технологии. В крупных популяциях появились устойчивые элиты. Исход борьбы внутри элит определяли уже не генетические признаки. Наоборот, признаком элиты стало вырождение. Благодаря этому в истории случались так называемые «народные революции». Вместе с войнами и болезнями они без разбора перемешивали все слои общества, возвращая ему натуральные ценности.

Естественный отбор, открывшись на Земле как функция случая, протекал как средневековая эпидемия. Его отличием от тифа и чумы были столетние сроки инкубации. Осложнения после эпидемий не были критичными. Вымерших и истреблённых замещали мигранты.

В наше время локальность карантина под большим вопросом. Вариант осложнения, ожидаемый после новой прополки бурьяна в рядках «царя природы» – это вселенский хаос, с поправкой на местную плотность материи.

У эволюции есть образ – восходящая спираль ДНК. Рисовать ей грибную шляпку не принято. Понятие видовой изменчивости тоже урезано. Оно ограничено контекстом гетерозиса (роста жизнеспособности потомства). Позитивный акцент придуманного образа – его художественная устремлённость ввысь.

Акцент в понятии эволюции тоже смещён – с практического участия в ней людей, которое награждает их званием одной из недоразвитых ступеней, – на участие в конкурсе позитивистских грёз , номинирующих человека на процессуальное бессмертие.