Николай Семелев - Тайны уссурийского женьшеня

Мы дошли до нужного дома, поднялись на 4 этаж и оказались в квартире Марии Васильевны.

– Вон, видишь – телевышка на сопке? – показал мой друг в окно.

Да, можно было заметить тоненькую палочку на далекой вершине лесистой сопки.

– На эту сопку ты и пойдешь. Доехать можно на автобусе, предпоследняя остановка. Сейчас я нарисую план.

Неужели сейчас – вот прямо тут же после того, как он нарисует план, – я отправлюсь в сопки, в которых я уже бывал, и не раз, в настоящие приморские дебри? Ведь Женя подчеркивал, что они почти не тронуты человеком. Лишь недавно проложена щебеночная автодорога. Женя дал маленький рюкзак с небольшим количеством бутербродов и сказал, чтобы я к вечеру обязательно вернулся.

– Извини, старик, видишь, замотали меня эти отчеты, сам бы бегом побежал с тобой. Ну да ладно, завтра все дела бросим и побегу с тобой в зеленый мир.

Автобус миновал жилые дома, выехал за пределы поселения. Замелькали в окнах маленькие, аккуратные вначале, сопки. По мере приближения они вырастали, начинали щетиниться сплошным лесом. Сопки высились слева, а справа и за ними угадывалась река. За ней тоже виднелись сопки. Мы ехали по речной долине. Наконец моя остановка. Я вышел. Автобус укатил. Солнце и тишина. Влажность и терпкий аромат зелени. Передо мной были 2 дороги. Они ответвлялись от той, по которой ходил автобус. Одна из них шла чуть вверх и вправо. А другая – тоже чуть вверх, но влево. Судя по плану, именно эта и была моя.

Лес начинался от самой автобусной остановки, дорога тотчас ныряла в него. Деревья были высокие, стояли плотной стеной, дорога, таким образом, скрывалась в зеленом ущелье. Я увидел дорожный «кирпич» – знак, что проезд запрещен, – это был указанный Женей ориентир, который помог мне еще раз убедиться, что действительно, дорога моя. Отойдя буквально метров на 30 от автобусной остановки, я оказался в сказочном мире. В мире, о котором столько мечтал. Сердце билось от волнения, и я как будто бы даже плохо видел. Это и есть загадочные полутропические дебри Приморья, где, как говорят, растет женьшень, может быть, и совсем недалеко. Некоторые из деревьев одеты в мелкоразрезные листья, синева неба сквозит в них, стволы и ветви довольно тонкие, стройные, покрытые морщинистой светло-коричневой корой. Ну, конечно же, я вижу тот самый амурский бархат, реликтовое дерево тропиков, и именно с ним связана неразрывно судьба хвостоносцев Маака и бабочек ксутов, гусеницы которых кормятся его листвой.

Тихо в зеленом ущелье, только слышны голоса птиц. В отличие от разреженных, просторных внизу лесов средней полосы, севера, растительность здесь занимает все «этажи». Сойти с дороги казалось почти немыслимым, а под большими деревьями пространство заполняют деревья поменьше, еще ниже зеленеют кустарники, травы. Красавцами, раскрытыми веерами торчат папоротники. У самой дороги теснятся кусты, очень похожие на малину, тоже колючие, на них рдеют ярко-красные ягоды. Как будто бы малина, но это не так. В отличие от крупных, душистых и слегка матовых ягод нашей малины, эти ягоды помельче, поярче. Они блестят, как лакированные, и не ощущается знакомого аромата. Рядом ярко-белые цветы-звездочки в широких плоских соцветиях, какие-то желтые цветы…

И вот вижу – крупные соцветия желтоватых мелких цветочков, собранных в конические кисти. Пальчатые крупные листья, огромные колючки на стволе и на ветвях… Ура, да это ведь аралия маньчжурская – «дальневосточная пальма» – типичный представитель здешней флоры, ближайший родственник легендарного женьшеня, который тоже относится к семейству аралиевых! Аралия была красивая, и вокруг ее плодов с гудением вились пчелы, осы. На разные голоса щебечут птицы. Летают бабочки, которых так вот сразу еще не успел разглядеть. Жизнь явно кипит вокруг! Экзотическая, совершенно незнакомая, таинственная жизнь джунглей. Здесь ведь и тигры есть, вспомнилось мне. Конечно, они вряд ли будут тотчас набрасываться на вышедшего из автобуса путника, но сознание того, что тигры здесь вполне могут быть, придает ощущениям остроту.

О страхе, впрочем, нет и речи. Наверное, это потому, что оказываясь в естественной обстановке, я всегда испытываю ощущение доброжелательного родства со здешними обитателями. Время научило меня важнейшему правилу, которое хорошо выражено в старой пословице: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят». Это относится не только к людям, но и ко всему живому. Гость – исследователь. Завоеватель – не гость. Первая заповедь гостя, а, следовательно, и путешественника – уважение к тем, к кому ты пришел. Это лучшая визитная карточка, и только в этом случае ты имеешь полное право рассчитывать на уважение хозяев. Уважение и внимательность.

Так вот они, дебри Уссурийского края… Я был преисполнен высшего и естественного уважения и почтения. Если есть справедливость в мире, так кто же ответит на мое уважение злом? А в том, что справедливость есть, по крайней мере в мире природы, я уверен. Конечно, есть хищники и есть жертвы, и очень возможно, что кто-то из хозяев «монастыря», в котором ты оказался, увидит в тебе потенциальную жертву. В этом нет несправедливости, в этом тоже естественность. Для того чтобы избежать участи жертвы, необходимо знание и умение защищаться. И опять же – внимательность. Словно в подтверждение этой мысли, вдруг ощутил, что руки мои, оголенные до локтей, уже зудят от комариных укусов. Да, комары нападали средь бела дня, при солнце, тотчас напомнив давние муки от мошек, страхи перед клещом. Дебри вокруг меня таили, разумеется, не только красивые тайны – в них, как и во всем в жизни, была и опасность. Первая мера самозащиты выразилась в том, что я опустил рукава рубашки. Штормовка была со мной, но надевать ее в такую жару очень не хотелось. Решил, что буду просто-напросто почаще осматривать себя, чтобы вовремя обнаружить клещей. Женя сказал, что их практически сейчас нет, но все же следить надо – теоретически они еще могут напасть.

Прошли первые минуты ошеломленности, я начал осматриваться по сторонам. Дорога, посыпанная щебенкой, шла чуть вверх, делая первый виток «серпантина». Я сразу понял, что сходить с нее в лес бесполезно, да и невозможно: дебри почти непроходимые. А значит все, что я увижу, будет на самой дороге или рядом с ней, в этом зеленом «ущелье». Вокруг летали насекомые и бабочки. С замиранием сердца я начал приглядываться к ним. Первые, которых я увидел, – белянки и перламутровки. На миг вспыхнула уссурийская пеструшка. Светло-клетчатая, с коричневыми пятнами и едва заметным, но очень красивым зеленовато-красноватым отливом. Тихо пошел я дальше и заметил какое-то движение справа в кустах. Несколько больших желтоватых бабочек гонялись друг за другом. Это были ксуты. Ксуты, настоящие ксуты, бабочки с явно «тропическим» рисунком. Через несколько секунд ксуты исчезли, как будто только пригрезились. Да, до сих пор ни одному из философов не удалось с точностью определить, что же это такое – красота. Но не только философы, не только художники и писатели, а очень многие люди поняли: красота – непременный спутник жизни. Без красоты истинной жизни нет.