Наталия Попович - Божий лекарь. Православный календарь-целебник

…Один человек побывал в Европе, когда там праздновалось Рождество. Он рассказывал, что там было все: реклама, елки, гирлянды, распродажа, смех, иллюминация, веселье, – но ему показалось, что среди всей этой броской мишуры не было только одного – не было Христа. Почти все забыли, чье Рождество они так весело и непринужденно отмечают.

Бога нельзя постичь. Его нельзя увидеть, познать… Его можно только встретить. Поэтому начало христианской веры – это встреча Христа и узнавание в Нем Бога. И где произойдет она, эта встреча Христа, для каждого из нас: вблизи Вифлеемской пещеры, или в хрустальных струях Иордана, или на стенающей Голгофе, или внутри Божественной кувуклии – мы не знаем. Но для того, чтобы эта встреча произошла, мы должны смириться, как празднуемый ныне Креститель Господень Иоанн, который считал себя «недостойным, наклонившись развязать ремень обуви Его», который слезяще восклицал: «Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?»

Для Предтечи местечко Вифавар и его собственное сердце стали той точкой, в которой произошла встреча Христа и узнавание в Нем Бога. «Я не знал Его, – смиренно свидетельствовал “друг Жениха”, – но Пославший меня крестить в воде сказал мне: “На Кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым!” И я видел и засвидетельствовал, что Сей есть Сын Божий».

И когда Иоанн Предтеча призывал людей сотворить плоды, достойные покаяния, когда предупреждал, что «уже и секира при корне древ лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь», то собравшийся народ с испугом, трепетом, сокрушением спрашивал: что же нам делать? «Он сказал им в ответ: У кого две одежды, тот дай неимущему, и у кого есть пища, делай тоже. Пришли и мытари креститься, и сказали ему: учитель! что нам делать? Он отвечал им: ничего не требуйте более определенного вам. Спрашивали его также и воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованием».

Сегодня каждый из нас тоже спрашивает: что же нам делать? Как спастись в океане современной жизни, в этом «зазеркалье» трансгуманизма, в мире, где навязывается религия человекобожия, где сама жизнь становится путеводителем по смерти? Как остаться живым в мире, символом которого является «почивай, яждь, пий, веселися»?

«Взыщи разума, а не золота, – говорит прп. Исаак Сирин. – Облекись в смирение, а не в виссон; стяжи мир, а не царство». Несмотря на то, что в супериндустриальном обществе человечество превращает боготканный мир в гигантскую помойку, несмотря на то, что человек своими страшными грехами засоряет космос, оскверняет самого себя, коверкает в себе образ Божий, несмотря на все это, мир, созданный Творцом, все равно остается прекрасным! А человек – удивительным, таинственным, хрупким, царственным Божием созданием! И человек, хочет он этого или не хочет, несет ответственность за этот печальный, трагический, но очень красивый, чуткий и ранимый мир! И эта ответственность, эта любовь ко всему созданию Божию должна вернуть нас к детскому видению, к чистому, светлому, невинному, неиспорченному, радостному, творческому взгляду на мир и на нашего ближнего.

Мир – это не прогноз погоды, не сводка новостей, не тайные конфигурации мировой политики и не «темница, выстроенная из снов», как говорит прп. Иустин Сербский. Мир – это отпечаток Божественной Любви, это вдохновенная симфония, автор которой Сам Господь. Поэтому в чине освящения великой агиасмы и возвещается: «Ты, от четырех стихий тварь сочинивый».

И человек, который находится с нами рядом, тот, которого послал Господь сегодня на нашем пути, – это не соперник, не враг, не конкурент… Ближний – это «как бы бог после Бога», как говорит прп. Исаак Сирин. Ближний – это пространство любви, а не объект интервенции. Старец Софроний говорит, что «мы должны научиться чувствовать все человечество как одну семью… И ощущать трагическое разделение человечества как нашу собственную трагедию…»

«Величайший из рожденных женами» святый Предтеча Иоанн пришел, чтобы исполнить всякую правду. Это путь каждого христианина. Самая главная Правда – это встреча человека с Богом! Человек и задуман Господом так, чтобы эта встреча могла произойти! Бытие человека без Бога – это путеводитель по смерти. Нам же нужна жизнь!

«Что же нам делать?» – снова и снова вопрошают наши беспокойные сердца. «Воду жизни почерпните и верою утвердитеся!»

Старец Оптиной пустыни

Современная эпоха, которую все чаще и чаще называют постхристианской, совершила еще не осознаваемый многими переворот. Слова (да уже не слова, а термины) «новая эра», «новое поколение» – не просто слова, а констатация «нового», перевернутого осмысления основных фундаментальных понятий веры, нравственности, законности, любви, свободы; тех понятий, которыми держался 2000-летний мир, называвший себя христианским. Таким образом, вся «новизна» здесь заключается в ошеломительно бесстыдной перверсии, которая, к примеру, уже давно была увидена и описана в антиутопии Дж. Оруэллом (война – это мир). Мы вступили в эпоху, в которой мир в своем апостасийном стремлении не решается прямо отречься от Христа, но подменяет все идеалы христианства, наполняя их своим ложным содержанием. Но сам факт подмены, переворота, «перемены знака» неотвратимо влечет за собой то, что мир, желающий стать не-христианским, становится антихристианским (Матф. 12: 30).

Такие понятия, как любовь, свобода, терпимость, благотворительность и др., всегда были наполнены христианским содержанием, а сейчас они наполнены содержанием совершенно либеральным. Достаточно соединить два слова – Свобода и Любовь, чтобы получилось сочетание, которое христиане понимают как блуд, а современный мир – как одно из достижений демократии. Между тем любовь, завещанная нам Богом, может осуществляться только в свободе: Бог сотворил человека свободным (и тем самым не закрыл для него возможность склоняться ко злу) только для того, чтобы тот мог любить – Бога и ближнего. Здесь налицо переворот понятий; состоит он в том, что любовью называется только физическое влечение; при этом исключаются душевная склонность, поиск духовной общности, уважение к человеку как к образу Божию, верность и благодарность. Наша свобода выкуплена ценой крестной смерти Спасителя, и называть этим словом сатанинскую (в самом прямом и точном смысле) вседозволенность, ничего общего не имеющую с реальными потребностями человека, – с христианской точки зрения, кощунство; с точки зрения простого здравого смысла – нелепость.

Перевернутые понятия стали идеологией этого «бравого нового мира», как назвал свою антиутопию О. Хаксли. Тот, кто не согласен с этим новым пониманием, становится отщепенцем, врагом свободы и демократии, фундаменталистом, и чем далее, тем ужаснее. В этот мир входят наши дети – в мир, который очень хочет, оставаясь привлекательным, перекроить человека под себя. И есть очень большая опасность, что, входя в этот мир, который навешивает на себя рекламные щиты со словами «мир и безопасность» (1-е Фес. 5: 3), наши дети могут пойти по одному из неправильных путей: или не смогут устоять и примут подменные ценности этого мира, внешне оставаясь христианами, имеющими вид благочестия, или, наоборот, отгородят себя от мира и уйдут в подполье, некое «православное гетто», и займут абсолютно враждебную позицию ко всему окружающему миру. И тот и другой пути проигрышны для нашего православного воспитания. Вообще-то мы и сами часто ставим перед собой подобные цели: мы или пытаемся адаптировать детей к этому миру, или, наоборот, дезадаптировать их, то есть законсервировать, напугать миром, или научить их презрению и чувству превосходства над теми, кто не входит в круг твоей общины. Эти позиции проигрышные. Мы должны осознавать, что цель нашего православного образования и воспитания может быть только одна – готовить для Христа живых членов Церкви. Мы готовим те самые живые камни, из которых строится дом духовный, наша Церковь. Ну а наша Церковь и каждый человек в ней – это свет миру, это соль земли. Так вот и в воспитании: нельзя допустить, чтобы наши дети были солью только по виду – без вкуса и запаха, солью, потерявшей силу, или были бы светильником, светящим под спудом – только для себя и для своих. К сожалению, именно это и может с нами произойти.