Петр Котельников - Седьмая чаша гнева

Сократ никаких письменных работ или записок не оставил после себя. Говорили очевидцы, что он необычайно был силен в риторике, и ему древнегреческими тиранами было запрещено обучать учеников словесному искусству. Он первым стал рассуждать об образе жизни, и первым из философов был казнен по суду. Поговаривали, что он был рабом и работал по камню. Освободил Сократа из рабства Критон, привлеченный его душевной красотой. Участвовал Сократ в греческих походах и был отмечен доблестным в них поведением. Античный Сократ – сложный и противоречивый, близок к нам по глубокой вере в достоинство личности. Вот одна из характеристик его, данная современниками. С тех пор, как он забросил свой резец, его можно найти везде в Афинах, где ведется диспут. Ужас софистов: никто не устоит против него. Но он – не торговец мудростью. Он не записал ни одной мысли своей. Он за мудрость свою ни с кого не взял и обола. Материально ему приходится туговато. Дома у него жена и дети едва ли имеют кусок хлеба, и сам он пользуется только крайне необходимым. Не странно ли, человек ясной, твердой и разумной речи, не знающий поражений в диспутах, обладающий железной логикой, беднее бедняка. На ногах его нет сандалий, на плечах старенький поношенный плащ. Да, и внешний вид у знаменитого мудреца не соответствует величию души. Небольшого роста, тучный, лысый, курносый, с глазами навыкате и толстыми губами. Некрасивый, он до безумия влюблен во все прекрасное. Греческих софистов, считающих себя детьми мудрости, сам внешний вид Сократа раздражал. Но более всего их раздражало то, что он был мыслителем от Бога. Да и сам Сократ говорил о себе: «Дельфийский бог (Аполлон) назвал меня мудрейшим только за то, что я знаю, как мало значит моя мудрость! За то, что я постоянно сомневался, утром, днем и вечером. Только потому я вел с вами беседы. Я надеялся на то, что результатом этих бесед станет то, что вам станет стыдно о теле заботиться, а о душе и разуме забывать. Я надоедал вам своими беседами, беспокоил своими сомнениями. Я жил среди вас, подобно оводу, который все время пристает к коню. К коню красивому, благородному, но обленившемуся, и потому особенно нуждающегося в том, что хоть кто-то станет его тревожить. Это опасное занятие – беспокоить тучное животное. Ибо конь, однажды проснувшись, может пришибить ударом хвоста надоедливого овода. Не делайте афиняне так. Я стар, но еще могу послужить вам. А другого овода вы нигде не найдете. Ведь получаю я за эту работу только одну плату – ненависть! Свидетельством тому моя бедность и сегодняшний суд. Сократ не уговаривает афинян, не старается разжалобить, он защищает право быть философом и гражданином. Обвинителями на этом процессе были молодой, мало кому известный поэт Мелет, сын Мелета из Пифта, влиятельный афинянин Анит и оратор Ликон. Обвинения против Сократа были смехотворны, его обвиняли в безбожии и безверии, в развращении молодежи. И это в Древней Греции, где открыто выступали атеисты, а в стихах и пьесах восхвалялась однополая любовь. Сократ с самого начала понимал, что дело не в Аните и Мелете, не в коварстве и цинизме отдельных лиц, а в том, что он мешал им. Главная причина в том, что они просто завидовали его мудрости. Завидовал Мелет, зная, что ему никогда не достичь вершин известности, как это удалось Сократу. Завидовал Анит, пытавшийся стать философом, но никогда им не ставший. Сократ был зеркалом, через которое они видели свои пороки, а их было, этих пороков, так много, что души, переполненные ими, не могли более существовать. Судят Сократа только со слов заявителей. Мудрец спокоен, поскольку нелепость обвинений очевидна. Иначе настроены судьи. Главная вина философа в том, что он – мудр. Его спокойствие на суде вызывает раздражение. Возможно, все бы для Сократа и закончилось благополучно. Если бы не…

Суд стал определять ему кару или пеню. Сократ предложил им заплатить 25 драхм. Судьи зашумели. Тогда Сократ сказал: «По заслугам моим я бы себе назначил вместо всякого наказания обед в Пританее!» Этот ответ и решил судьбу Сократа. Его приговорили к смерти. Он должен был принять яд – цикуту. Сократ мог бы покинуть Афины, скрыться, но он считал не достойным себя такой исход.

Между Сократом и его женою после приговора произошел такой разговор:

«Ты умираешь безвинно», – говорила жена Сократу.

«А ты бы хотела, чтобы заслуженно?» – ответил ей Сократ.

Друзья собрались проводить Сократа в последний путь. В кругу друзей мудрец собирался пить цикуту, когда Аполлодор предложил ему прекрасный плащ, чтобы в нем умереть.

«Неужели мой собственный плащ годился, чтобы в нем жить, и не годится, чтобы в нем умереть?» – сказал Сократ.

Приводим стихи Аристотеля, посвященные Сократу:

«Пей у Зевса в чертоге Сократ! Ты назван от бога

Мудрым, а мудрость сама разве не истинный бог?

Ты смертоносную принял цикуту от судей афинских —

Но не тебе, а себе смерть обрели они в ней.»

А суд над Иисусом Христом? Это ли не величайший образец циничности и лицемерия? Допустим, Иисус был неправ с точки зрения фарисеев. Но разве любая «вина», имеющая основой инакомыслие, сопоставима с виной разбойника Вараввы, руки которого обагрены кровью невинных людей? И невинного Христа фарисеи приговаривают к распятию, прощая убийцу.

А осуждение Джордано Бруно, Жанны д’Арк, Яна Гуса? Кто их приговорил к сожжению на костре? Это уже сделали христианские священники, представители церкви Иисуса Христа, учившего добру и мягкости, говорившему ученикам своим: «Любите врага своего, как самих себя».

И еще, как можно было присуждать к тяжким мучениям тех, кто не согрешил перед Богом, а по недомыслию своему, случайно, не разбираясь в догматах церкви, по добросердечию своему, помыслил не так, как хотелось служителю церкви? И не осуждать самих себя, нарушивших не одну из заповедей Божьих, нарушивших из сребролюбия?

«Духовенство всегда учило паству свою не познавать и любить Бога, а только бояться чертей, которых оно само и расплодило» – говорил Ключевский.

Задумываясь над этими словами известного русского историка, в душе начинаешь осознавать, что прав он.

Не один, а сотни тысяч сожженных на кострах, а перед этим испытавших все муки ада, по приговору святой инквизиции, верили в Бога, и вся вина их была в том, что они чем-то не угодили князьям церкви. Были среди них миряне и монахи, только родившиеся и старики, красавицы и уроды, мужчины и женщины, евреи и лица других национальностей; веривших истинно в Иисуса Христа, как Господа своего, так и сомневающихся в нем. Но больше всего от рук инквизиции пострадали женщины. Их обвиняли в колдовстве, называли ведьмами. Доказать свою невиновность было невозможно. Нужно было преодолеть невиданные муки, выворачивание рук в суставах, прижигание раскаленным металлом кажущихся подозрительными инквизитору мест, дробление костей. Если женщина выдержала все, не сознавшись, ее ожидало последнее – испытание водой. Если она тонула, то мертвое тело хоронили на христианском кладбище. Если она плавала, ее извлекали из воды и сжигали, как ведьму на костре. Смерть и смерть, – иного выхода у них здесь не было.