Герман Германов - История любящей женщины

В конце концов, они же будут сейчас это делать, для того, чтобы она потом лучше обслуживала клиентов. Отсюда логически следовало, что ей не дадут сдохнуть на этом проклятом ликбезе и что ее жизнь продолжится после его окончания. Вот тогда у нее и будет время, чтобы во всем разобраться, а сейчас явно слишком много информации еще немного и эта информация ее просто задушит. А поскольку, несмотря на весь ужас положения, жизнь свою Таня заканчивать еще не собиралась, то она была уже готова – причем готова даже на то, на что еще готова не была.

Громила ее состояние, по-видимому, понял и пошел к своему стулу. Уже сидя он молча указал ей на место в паре метров от себя. Встав куда указано, она вопросительно посмотрела на него. Громила прокашлялся и сказал:

– Итак, начинаем! Мое первое указание: – Улыбнись!

Она ожидала все что угодно. Но это был садизм чистой воды!

Да, так оно и есть – она попала в руки бешенных садистов. Что они теперь с ней сделают? Но делать было нечего, и она начала улыбаться.

Получилось по-видимому отвратительно, поскольку громила тут же выставил свою оценку.

– Неуд, дорогая. Теперь тебе придется улыбаться в двойном размере. А если провалишься еще раз, то в четверном, ну и так далее.

Черт знает, что! Это было уже слишком!

Ситуация была настолько абсурдная, что ей вдруг стало смешно по-настоящему и она дико расхохоталась. – А ведь и вправду было с чего.

Итак, берем маленькую любознательную девочку!

Добавляем десять лет усердной учебы и золотую медаль!

Добавляем победу на районной олимпиаде по химии в 9 классе!

Добавляем семь лет учебы в музыкальной школе, законченной на высшие оценки!

Добавляем три курса МВТУ, оконченных на отлично!

Добавляем отличное знание английского и немецкого!

Добавляем первый разряд по фехтованию!

И что тут у нас на выходе?

Правильно! – Законченная блядь, с незаконченным высшим образованием!

От смеха, на глазах у Тани выступили слезы. А ними и первый успех в ее последнем учебном заведении. – Предмет был сдан на отлично!

Смех правда сразу прошел, когда она услышала второе указание. – Она должна полностью раздеться, оставить можно было только туфли на высоком каблуке.

В общем то, к выполнению этого приказа она была уже готова, хотя стоило ее показное спокойствие дорого. Правда, голой ее видело уже целых трое мужчин, один из которых был гинеколог, но он увидел ее только тогда, когда она уже сидела на его кресле, а сама она раздевалась только перед Арменом. Но происходило это в плохо освещенном номере, да и вообще он на нее особо не смотрел, так как был весь в ожидании предстоящего траха. Тут же их было пятеро, и они с интересом на нее смотрели.

Но выхода не было. С деланным равнодушием кивнув головой, Таня начала нетороплива снимать свои вещи – сначала раздела блузку, следующими были туфли, за которыми последовали джинсы и все остальное.

Уже без бюстгальтера сняла носки, затем колготки. Снимать колготки вместе с трусами, как это обычно делалось дома, она не стала. То, что это не эстетично, было понятно даже ей, при ее совершенно рудиментарном представлении о сексуальности.

Уже полностью обнаженная, она одела туфли, после чего выпрямившись в полный рост, решительно посмотрела прямо в глаза громиле.

Виталий он кажется – подумала она. – Но это ведь все равно как его зовут. Его можно назвать к примеру первым самцом, поскольку их тут целых пять. А можно еще короче – член номер один.

Да конечно! Так будет точнее! Он именно член – как она не поняла это раньше, конечно же – он всегда был членом!

Член не может быть сам по себе, он всегда куда-то входит. В первом классе он конечно же был членом отряда октябрят. Когда подрос, то стал членом пионерского отряда, потом членом комсомольской организации. Правда она, не знала где он официально работает, но конечно же он теперь должен быть членом коммунистической партии. Кого еще, кроме иностранцев, обслуживает организованный Викторией бордель? – Членов партии разумеется, причем высокопоставленных членов.

Из всего этого прямо-таки логически следовало, что тот, кто был однажды стал членом, всегда потом будет искать то место, в которое он может войти. А как это место называется?

Ну конечно же, место это называется вагиной. – Она пока еще стеснялась русского названия этого органа.

Наконец, все стало по своим местам. – Октябрята, пионеры, комсомольцы, коммунисты это все просто члены соответствующих вагин, а это значит, что ей отводится очень почетная роль. Поскольку именно ее вагина станет следующей, после коммунистической партии, в которую войдет член, откликающийся на имя Виталий.

Правда не все здесь конечно члены коммунистической партии. Вот Роман, он скорее член бандитской группировки – эта вагина нравилась Тани еще меньше чем коммунистическая партия – но он тоже войдет в ее вагину, пусть и немного позже.

А это значит, что она все сделала правильно, когда разделась. Независимо от того хочется ли ей этого или нет, все присутствующие здесь члены скоро будут в ней, и она должна была быть готовой к такому повороту.

А она, кстати, это кто? Она – это Таня, или она – это вагина?

Таня опять начала потихоньку смеяться.

– Секс – это жизнь! – сказал Виталий. – А жизнь – это радость! А радость вызывает смех. Это замечательно что ты детка так радуешься в предвкушении процесса, но пора переходить к делу. Иди-ка сюда, моя дорогая.

Она послушно подошла.

– Поставь-ка эту ногу – он показал на ее левую ногу – на этот стульчик. – Его палец указывал на небольшую табуреточку, стоявшую справа от его стула.

После некоторого замешательства Таня неохотно выполнила указание. Сведенные вместе ноги были ее последней линией обороны, но теперь и этой защиты больше не было. – Впервые в своей жизни она была совершенно беззащитна.

Много позже, вспоминая это время, она придет к выводу, что женщиной она стала именно в этот момент, а вовсе не в тот субботний вечер с Арменом. С ним, также, как и с Эдом, она зарабатывала деньги, а для этого надо было потрудиться, точно так, как надо было потрудиться чтобы заработать деньги, собирая грязную посуду в ресторане. Но ни один ни другой ее не брали – она делала все сама, руководствуясь при этом соображениями, не имевшими никакого отношения к сексу.

А ее сексуальная жизнь началась именно с этого приказа Виталия, заставившего ее, впервые в жизни развести ноги вопреки собственному желанию. Эти несколько слов, небрежно брошенные ей, как кость собаке, раскрыли ее как скорлупу спелого ореха. – После чего все ее сопротивление было сломлено как спина верблюда, перегруженная последней соломинкой.

– А теперь руки за спину – скомандовал он. – И держать их там, пока я не решу иначе!