Борис Майоров - Хоккейные перекрестки. Откровения знаменитого форварда

С высоты лет могу сказать: это делать, пожалуй, не следует никому! Сложнейшая во всех отношениях ситуация. Если по окончании активной карьеры, предположим, был бы перерывчик пару лет, еще куда ни шло. А когда сразу приходишь к ребятам, с которыми недавно тренировался, играл, и начинаешь их готовить… Совсем другое дело. В бытность игроком привык на тренировках работать от души. И так как я по натуре горячий, даже «взрывной» человек, конечно, не мог стерпеть чьего-то равнодушия в подготовке к матчам.

Знал я, чувствовал, скрытое недовольство зрело в команде. Продержался на своем посту два сезона. Если в чемпионате 1969–1970 годов мы стали вторыми, то по итогам следующего первенства четвертыми. Результат посчитали неудовлетворительным.

Балашов вызвал меня на «ковер», сказал мне: «Группа игроков побывала в МК партии и высказала неудовольствие твоей работой». Май месяц, какая там «группа игроков», какой еще «МК партии»? Чушь, сказанная спортивным боссом, очевидна. Между прочим, к тому моменту занимался комплектованием состава к очередному сезону, мысленно и вполне конкретно формировал состав будущих звеньев.

Я и спорить не стал, зачем? «Мне сразу заявление написать или попозже?». – «Сейчас», – ответил шеф. Разговора по существу никакого. Секретарь Балашова, Лена, разбиравшаяся в кадровых вопросах куда лучше меня, советовала: дескать, не пиши ничего, ты – в отпуске. Пока будешь отдыхать, история с увольнением может забыться. Переживала за меня.

Если маховик времени открутить назад, то мне весьма настойчиво предлагали стать играющим тренером. «Что вы, вообще не собираюсь быть хоккейным наставником», – отнекивался я. Тем не менее поработал пару месяцев с Юрием Ивановичем Глуховым, пришел к начальникам: «Извините, больше не могу. Как мне спрашивать с хоккеистов, рядом с которыми только что выступал?» Повторюсь, очень жалел потом, что все-таки соблазнился занять тренерский пост, но об этом уже подробно рассказал.

Глухова, кстати, не утверждали в должности. И предложили брату возглавить «Спартак». Он приехал ко мне – за советом. «Понимаешь, – говорю. – Они не могут несколько месяцев найти тренера, просто хотят «дырку» заткнуть». В результате Евгений Александрович проработал до конца сезона 1967–1968, команда стала серебряным призером. Неплохой результат, если не сказать, хороший для начинающего молодого наставника. И… Женьку убирают из команды. Сняли – и все, без каких-либо объяснений. Брат ушел работать в ДЮСШ «Спартака». А старшим тренером назначили Николая Ивановича Карпова.

Запомнился любопытный разговор с известным человеком из мира хоккея Андреем Старовойтовым. На момент моего «теплого» общения с Балашовым Андрей Васильевич был начальником отдела хоккея Спорткомитета СССР. Ко мне, кстати, очень хорошо относился. Он поинтересовался моими ближайшими планами, я, в свою очередь, рассказал о возможных переменах в составе «Спартака». Старовойтов терпеливо слушал, затем сказал: «Хорошо, Борис Александрович, если что, заходите».

Оказалось, Андрей Васильевич уже знал о предстоящих изменениях на тренерском мостике «красно-белых». Что вместо меня приходит Юрий Баулин как раз из недр Спорткомитета. Мы с Баулиным, можно сказать, рокировались: он в «Спартак», я – в Спорткомитет к Старовойтову. И стал Майоров чиновником. На долгие годы, кстати говоря.

Но об этом периоде моей жизни разговор еще впереди. Пока вернемся в детство, юность, к первым шагам в спорте.

С упоминавшимся уже Димой Китаевым ходили в хоккейную секцию «Спартака» на знаменитом Ширяевом поле. Жили мы на Большой Оленьей улице, буквально в пятистах метрах от стадиона. Рядом с нашими деревянными домиками. Учились, как правило, во вторую смену. Приходили из школы, быстренько перекусили и – на Ширяевку. Заливалось все поле, неплохо освещалось. Народу полно, царили порядок, организация досуга, хулиганья не видели. Ну и часов до одиннадцати вечера на коньках рассекали.

Иногда меня и брата с неподдельным изумлением спрашивали: откуда у нас такое приличное катание? В хоккее это очень важный компонент. Да потому что с катка не уходили! На Ширяевку нас с братом привел в свое время знакомый из соседнего двора, Борис Горелик. Октябрь-месяц, лед, разумеется, еще не заливался. Футбольно-хоккейной секцией руководил Владимир Александрович Степанов, знаменитый в прошлом игрок «Спартака». Обращаясь к Горелику, спросил: кататься-то они умеют? Что за вопрос, конечно, умели! По четырнадцать лет нам было.

Сначала тренировались на земле с клюшками, мяч гоняли. Записали нас в секцию хоккея с мячом, а не шайбой. Первый сезон, когда меняли размер ворот. Раньше они длиннее и ниже были. Команда объединила ребят 1937–1938 годов рождения. Представьте, брат мой, Евгений, в состав не проходил. Я получил место на краю, а Женька, видимо, казался тренерам слабее других пацанов. Тогда брат пожелал… в ворота встать, играть-то очень хотелось.

Голкипер, откровенно говоря, до прихода Женьки плохим был. Евгений великолепно катался, у него сразу все получилось. Целых два года он стоял в воротах. Затем наотрез отказался. Сказал, как отрезал: будет играть в поле. Степанов долго уговаривал, когда терпение иссякло, бросил в сердцах: «Выгоню из секции». Женька проявил характер: «Выгоняйте, но стоять в воротах не буду!» Все-таки руководители секции сдались.

К тому времени разъединили ребят 1937–1938 годов рождения. Самостоятельными командами стали. Кстати, мы весьма неплохо выступали, как правило, вторыми становились в чемпионате Москвы – лидировали динамовцы. У них Юра Шальнов играл, впоследствии игрок сборной СССР по хоккею с мячом. Не удивляйтесь, известный затем футболист Игорь Численко тоже в хоккей с мячом играл. Не то чтобы вид спорта был очень популярным, скорее более естественным для нас. Баталии с шайбой позже начались. Всего семь-восемь лет минуло после Великой Отечественной, шайба еще не успела прижиться.

Что ж, юношеская пора для меня и брата заканчивалась, у нас была очень приличная команда мастеров хоккея с мячом. Она выступала и в чемпионате Москвы, и в союзном первенстве. В составе, помню, играли знаменитый Женя Папугин, к слову, спартаковский воспитанник, вратарь Толя Мельников. А во второй мужской команде поигрывали, например, Николай Тимофеевич Дементьев, Николай Николаевич Озеров, какие имена! Их игру я видел собственными глазами, кому рассказываю, не верят.

Николай Николаевич для хоккея с мячом несколько медлительным смотрелся. Но теннисные навыки выручали, бил великолепно. Как только угловой у чужих ворот, считайте – гол. Озеров редко промахивался. Позже в городском совете «Спартака», видимо, посчитали хоккей с мячом анахронизмом и команду ликвидировали.