Владислав Столяров - Система олимпийского образования, воспитания и обучения

Кубертен постоянно призывал МОК «обратить серьезное внимание на воспитательную миссию» олимпийского движения и предложил в рамках этого движения создать институты для воспитания олимпизму, ориентируясь на конечную цель движения – «достижение нравственного совершенства человечества и отдельного человека» [Кубертен, 1997, с. 42].

В 1926 г. по его инициативе было создано Международное бюро спортивной педагогики с целью организации международного сотрудничества в области педагогики спорта. Кубертен мечтал о создании Олимпийского центра, который содействовал бы разъяснению и распространению олимпийских идей, особенно среди молодежи, воспитанию ее «в олимпийском духе», «в духе соблюдения принципов олимпизма». Ему принадлежит идея создания Международной Олимпийской академии. Она основана в Олимпии в 1961 г. «для поддержки и пропаганды олимпийского духа».

Вместе с тем Кубертен указывал на необходимость развертывания в олимпийском движении спортивного воспитания , ориентированного на идеалы олимпизма . «Олимпийское движение…, – писал он, – предполагает всеобщее спортивное воспитание, которое доступно всем, отличается мужественностью и рыцарским духом и в совокупности с эстетическими и литературными занятиями является движителем национальной жизни и очагом гражданственности. Вот идеальная программа» [см.: Mzali, 1979, р. 64].

Важным средством «облагораживания спорта» и повышения его роли в духовно-нравственном воспитании олимпийцев Кубертен считал возрождение « религии спорта », religio athleticae, которая наиболее ярко выражена в олимпийском спорте античности. По его мнению, новое олимпийское движение должно было стать «религией со своей церковью, догматикой, культом» [Coubertin, 1966а, S. 107].

Кубертен неоднократно обращал внимание на связь своей концепции олимпийского спорта с религией. «Что объединяет оба олимпизма (древний олимпизм и неоолимпизм – В.С .), – писал он, – так это их религиозный дух , который было воспрянул на некоторое время у молодых спортсменов средневековья. ― Спортивная религия , древние понимали смысл этого словосочетания; наши современники еще не улавливают его» [Кубертен, 1997, с. 170]. В своем послании молодежи после открытия Олимпийских игр в Олимпии 16 апреля 1927 г. (послание было отправлено по радио в «Спортивную молодежь всех стран») Кубертен сказал: «Возрождая для вас Олимпийские игры, я меньше всего, друзья мои, хотел, чтобы они превратились в музейный экспонат или сюжет кино, использовались в коммерческих или избирательных целях. Возрождая существовавший 25 столетий тому назад институт, мы хотели, чтобы вы еще раз стали последователями религии спорта, задуманной нашими великими предшественниками». «Моя концепция спорта, – подчеркнул он, – всегда отличалась от концепции очень многих, возможно, даже большинства спортсменов. Для меня спорт был религией со своей церковью, своими догматами, своей службой…, но, прежде всего, – религиозным сознанием…» [Кубертен, 1997, с.91–92].

В 1935 г. Кубертен вновь отметил эту особенность своей концепции олимпизма: «Первой сущностной характеристикой как античного, так и современного олимпизма, – писал он, – является его религиозная природа… Поэтому я думаю, что был прав, пытаясь с самого начала воссоздать вокруг возобновленных Олимпийских игр религиозное чувство…В этом – происхождение всех обрядов, которыми сопровождаются церемонии современных Игр… Идея религии спорта, religio athleticae, очень медленно проникала в сознание участников состязаний» [Coubertin, 1976, р. 129–130].

Для формирования религии спорта, religio athleticae, Кубертен считал крайне важным создание соответствующей символики и ритуалов. «Церемониальная часть, – писал он в 1910 г., – является одной из важнейших, и мы должны урегулировать ее в первую очередь», поскольку Олимпийские игры могут выделиться на фоне «обычной серии мировых чемпионатов» и превратиться во всеохватное «философское и историческое учение» лишь «благодаря блеску… мощной символики» [цит. по: Франке, 2006, с. 71].

Хотя пропагандируемая Кубертеном «религия спорта» не является религией в строгом смысле слова, но она обладает целым рядом признаков религиозного культа, предметом которого является спортивная деятельность и те, кто достигает в ней совершенства.

Религия спорта, пишет по этому поводу Ю.М. Гельперин, это «этическая система, не основанная на сверхъестественной санкции и тем самым не являющаяся религией в собственном смысле слова, но обладающая всеми признаками религиозного культа, предметом которого являлась энергичная и неутилитарная физическая деятельность» [Гельперин, 1977, с. 5].

Как отмечает Х.М. Кахигал, зажжение олимпийского огня, шествие, клятва, торжественные обороты речи на современных Олимпийских играх – все это восходит к религиозному ритуалу античности. Но «все эти обряды не просто скопированы с процессий и жертвоприношений древней Олимпии. Культ божества преобразован в них в культ человека как носителя определенных ценностей. Зевс превратился в идею единства человеческого рода, стал логическим синтезом всего пострационализма, всего европейского научного мышления XIX века» [Кахигал, 1983, С. 21].

По мнению Д.В. Никишина, «спорт – пример социоцентрической псевдорелигии, которая не исходит из наличия трансцендентного бога, но предполагает сакрализацию (фетишизация) объекта поклонения, возникшего внутри общества, наделяет этот объект сверхъестественными качествами» [Никишин, 2005, с. 17].

Такая оценка спорта дает основание некоторым исследователям, опираясь на введенное М. Вебером понятие харизматической власти, которая существует за пределами мира рациональных правил и древних традиций, восходит к духовным началам и вращается вокруг сверхъестественного лидера, управляющего преданностью и уважением его последователей, говорить о харизматическом характере олимпизма. «Квазирелигиозные ритуалы и символы, окружавшие Олимпиаду, регулярный четырехлетний цикл, девиз «citius, altius, fortius» (быстрее, выше, сильнее), пять колец и факел, а также церемонии торжественного открытия и закрытия – все являются частью этой практически духовной веры в пророка Кубертена и его последователей в Международном олимпийском комитете, мифическим образом связанного с миром античной Греции и спортивными фестивалями, восходящими к 770 г. до н. э.» [Novak, 2008, р. 48].

Вопрос о взаимоотношении современного спорта и религии, а также о том, может ли олимпийский спорт развиться в самостоятельную « гражданскую религию », основу концепции которой заложил Роберт Н. Белла в работе «Гражданская религия в Америке» (1967), является предметом дискуссии [Кыласов, 2009, 2010а, б; Посьелло, 2006; Франке, 2006; DaCosta, 2006; Franke, 2006; MacAloon, 1978, 1981; Weis K., 1997 и др.]. Так, например, если Эвери Брендедж, президент МОК с 1952 по 1972 гг., заявил в 1964 году, что «олимпийское движение является религией 20 века» [цит. по: DaCosta, 2006, р. 160], то Дж. Молтман оценил такое мнение как «идолопоклонство»: «Олимпизм как религия является идолопоклонством. Можно даже считать религиозный олимпизм как классический пример искусственно организованного современного идолопоклонства… Не Олимпийские игры созданы в честь религии, а религия создана в честь Олимпийских игр» [Moltman 1980, р. 83].