Александр Горбунов - Пушкин и Пеле. Истории из спортивного закулисья

Игроки российской сборной, приезжавшей 5 сентября 1998 года в Киев на отборочный матч Евро-2000 с командой Украины, рассказывали о беспрецедентных мерах предосторожности, предпринятых тогдашним тренером гостей Анатолием Бышовцем, получившим назначение на сборную незадолго до этой встречи.

Установку он проводил в своем просторном номере гостиницы «Национальная». Когда все расселись по креслам, диванам и подоконникам, Бышовец неожиданно для футболистов включил телевизор. Некоторые даже подумали, что вновь будут смотреть фрагменты из последних встреч соперников, но тренер остановился на передаче, в которой рассказывалось о кулинарных рецептах. Потом он отправился в ванную комнату, пустил на полную катушку воду и, оставив дверь открытой, вернулся к игрокам, показал пальцем на потолок, приложил палец к губам и приступил к установке на матч с украинцами.

«Лучше бы он, – ворчали после проигранного матча российские футболисты, – вместо того чтобы воду с телевизором включать, а потом шестерых защитников на поле выпускать, сразу включил в состав Моста и Карпа (Мостового и Карпина, сильнейших на тот момент атакующих хавбеков сборной России, им в матче было предоставлено всего 20–25 минут. – А. Г)».

Бдительность Бышовца вовсе не была ноу-хау. Валентин Козьмич Иванов вспоминал как-то об установке тренера сборной СССР Гавриила Дмитриевича Качалина перед одним из официальных матчей.

Дело было за границей. Только Качалин приступил к детализации заданий для защитников, как в комнату влетел начальник Управления футбола союзного Спорткомитета Валентин Антипенок и с порога прокричал тренеру: «Вы что делаете?» – «Как – что? – удивился Качалин, мягкий, интеллигентный человек, сам никогда ни на кого не повышавший голоса и не любивший, когда это делали другие. – Даю установку на матч. А в чем, собственно, дело?» – «Вы что, не в курсе? – в свою очередь удивился Антипенок. – Враг кругом! Везде подслушивают!» С этим словами Антипенок схватил телефонный кабель и отключил его от телефона. Потом подумал мгновение, вообще вырвал провод из стены, намотал его на руку и ушел.

На Качалина это произвело неизгладимое впечатление. Приехав со сборной СССР на чемпионат мира 1958 года в Швецию, он на предматчевые установки вообще уводил футболистов из помещения в лес. Словно партизаны, игроки усаживались на полянке в кружок и слушали, как им вечером надлежало играть с соперниками по турниру.

Спецслужбы Советского Союза не были одиноки с бзиками о прослушках. Рон Эллис, защитник хоккейной сборной Канады, игравшей с советской командой знаменитую Суперсерию-72, рассказывал, как перед поездкой в Москву их напутствовали дома: «Политическое давление росло от игры к игре. Мы представляли „свободный мир“, накануне вылета в СССР с нами встретились сотрудники федеральной полиции Канады и предупредили: КГБ, вероятно, установит прослушивающие устройства в гостиничных номерах. И нам посоветовали любые разговоры вести в коридоре».

Торпедовцы из 60-х годов рассказывали мне, как однажды поехали на товарищеский матч в Рим в сопровождении не самого приятного типа из КГБ. Присланные из этой организации заместители руководителей делегации – люди, как и всюду, разные. Этот оказался фельдфебелем. С первых же минут стал учить всех без исключения торпедовцев, как им себя вести в Риме: «Передвигаться только группами в составе не менее пяти человек, оповещая перед началом передвижения меня, заместителя руководителя делегации, с указанием намеченного маршрута и точного времени возвращения в гостиницу. А еще лучше – без меня никуда не ходить. После завтрака – собрание».

Первый день торпедовцы помаялись изрядно. Стражник сел цербером в холле гостиницы и никого никуда не выпускал. Вечером, после ужина, несколько игроков возвращались с гэбэшником в свои номера. Возле одного номера на этаже чекист увидел выставленные за порог ботинки. «Кто знает, что это такое?» – спросил замрук. Ему тут же объяснили: «Все, кто хочет, чтобы его обувь почистили к утру следующего дня, выставляют ее на ночь в коридор. Утром ботинки – как новенькие».

Футболисты разошлись и стали через щелки в чуть приоткрытых дверях следить за развитием событий. Минут через двадцать сопровождающий вышел из своего номера, огляделся и поставил ботинки на пол. Игроки выждали час, потом один из них подкрался и спер обувку.

На следующее утро все футболисты рванули в город, недоуменно пожимая плечами в ответ на постепенно превращавшиеся в истерические вопли офицера КГБ: «Где мои ботинки?» У него была с собой всего одна пара обуви. Поздно вечером, вдоволь нагулявшись по Риму без соглядатая, так же потихоньку конфискованные ботинки поставили на пол перед номером замрука.

Защитник тбилисского «Динамо» Александр Минджия пришел на прием к председателю грузинского республиканского совета динамовского общества Г ригорию Пачулия.

– Что случилось? – спрашивает его хозяин кабинета.

– Меня вызывают в военкомат, хотят забрать в армию – вот повестка.

– Слушай, Саша, какая армия? У нас важные игры впереди. Без тебя не обойтись. Подожди в приемной, я буду звонить военкому, ругаться, все улажу.

Футболист через неплотно закрытую дверь услышал все, что говорил Пачулия невидимому собеседнику:

– Слушай, очень тебя прошу. Вы прислали повестку Минджия. Он сейчас у меня. Срочно пришли наряд и забери этого прохвоста. Он нам всем надоел. Ему полезно будет послужить…

Минджия в шоке влетает в кабинет:

– Что вы делаете? Мне говорите, что все уладите, добьетесь отсрочки, а сами просите военкома, чтобы меня забрали в армию!

Пачулия деваться некуда. Пойман, как говорится, с поличным. И тогда он говорит:

– Саша, что с тобой? Ты что, не понимаешь? У нас же был чекистский разговор. На нашем языке «забери» – это значит «не забери». Понял?

Кто-то из актеров остроумно назвал гэбэшников, сопровождавших театральные и спортивные коллективы во всех зарубежных поездках, «искусствоведами в штатском». По возвращении домой они отписывались – сообщали начальству о том, что видели, слышали и о чем просто догадывались.

«…некоторые хоккеисты сборной носят за пазухой кресты. Степанова стояла спиной к флагу своей страны во время награждения в Барселоне.»

«Тренер ивано-франковской команды Кириченко при возвращении из-за рубежа умудрился напялить на себя 50 пар женских трусов».

«В шведском аэропорту проходила проверку команда воскресенского „Химика“. Вдруг сразу загудели все звонки, пришлось произвести обыск. У каждого хоккеиста были обнаружены аккуратные полотняные мешки, которые были набиты советскими пятаками. „Наши“ товарищи разобрались, что пятак подходит в игральный автомат, как крона. Они забрасывали пятаки, а выигрыш получали кронами».