Александр Горбунов - Пушкин и Пеле. Истории из спортивного закулисья

Приставили к Адвокату и охранника. Этого голландец понять никак не мог. «Зачем он мне нужен? – вопрошал тренер. – По-английски не говорит и не понимает. Поговорить с ним невозможно. Постоянно молча ходит следом». Президент РФС Сергей Фурсенко удачно пошутил в ответ: «Дик, думаешь это тебя охраняют? Нет, это он „Мерседес“ охраняет, который мы тебе выдали».

Владимир Петрович Кесарев, знаменитый защитник московского «Динамо» и сборной СССР, рассказывал, как гроссмейстер Давид Бронштейн приехал как-то на динамовскую базу для того, чтобы заняться физической подготовкой к важному турниру. Однажды сели играть в шахматы: вся команда против Бронштейна. Сделали три-четыре хода, он вдруг встает: «Ну, все, вы проиграли». Динамовцы возмутились: «Как проиграли? Ты чего? По одной пешке только съели! Давай дальше». Он сел, его кто-то из игроков по плечу хлопнул: «Ты давай повнимательней играй». Бронштейн обернулся назад: «Да-да, конечно». «И вот всякий раз, – вспоминал Кесарев, – как он отворачивался, мы у него то коня, то туру… Пару-тройку раз ему так по плечу постучали, и у него остались только король, королева да пешки. В итоге Бронштейн предложил ничью. А потом он нам говорит: „Вы у меня на шестом ходу коня забрали, на девятом туру“. И так далее. Все помнил, в голове держал».

На каком-то турнире отечественные штангисты применили ноу-хау и не позволили друзьям-соперникам воспользоваться употребленным допингом. Болгары придумали простой, как правда, метод сокрытия противозаконного деяния. Они выкачивали из себя шпицем «чистую» мочу, хранили ее в холодильнике. Перед сдачей анализа вводили ее обратно в мочевой пузырь. И потом – при врачах-контролерах – уверенно писали в пробирку. Узнав об этом, вся наша сборная – собрали всех, кто был в делегации: спортсменов, тренеров, врачей, массажистов, администраторов, – в определенное время, тайными способами выведанное, заняла абсолютно все туалеты на стадионе. Изнутри закрылись на защелку и не пустили болгар со шприцами, наполненными «чистой» мочой. Никого. Так они и ходили вокруг да около. Не станешь же колоться на людях. Кто-то потом из болгар допинг-контроль проскочил, но были и такие, кого поймали.

Перед еврокубковым матчем с шотландским «Селтиком» в 1967 году Владимир Щегольков выбил большой палец на правой, «рабочей» ноге. Защитник даже бутсу не мог надеть. Но Виктор Терентьев, помощник Виктора Александровича Маслова, настаивал: «Будешь играть, и все! Ты – коммунист, не имеешь права отказываться». Тогда в команде Щегольков был единственным членом партии.

Врач Сергей Попов сделал футболисту три укола. Уколы Щегольков не переносил. Побелел. Вот-вот – обморок. Но что делать? Побрызгал на лицо холодной водой из-под крана и вышел на поле.

В той знаменитой игре Владимир Щегольков в одном из эпизодов выбил мяч из пустых ворот. Динамовцы победили 2:1. И Терентьев после встречи сказал Щеголькову: «Вот видишь, а ты не хотел играть. Да если бы не ты, мы бы не выиграли!»

Шамиль Тарпищев рассказывал, как однажды в Женеве во время банкета – было это еще в советские времена – принялись рассуждать на весьма актуальную тогда тему: будет атомная война или не будет? Кто-то из швейцарцев сказал: «Будет или не будет, нам все равно. Нам не страшно. Если будет, переживем. У нас такие бомбоубежища, что мы можем жить в них годами. Продукты, фильтры воздуха, запасы воды, конечно, – минимум на два года хватит». И тут оказавшийся на банкете (а банкет, как известно, дело серьезное) корреспондент одной из наших газет, аккредитованный в Швейцарии, выдал швейцарцу в ответ: «А ты представь себе: отсиделся ты в бомбоубежище, вышел через два года, а мы к тому времени твое Женевское озеро уже заасфальтировали». Швейцарец представил эту картинку и… заплакал. Он бы всласть посмеялся, если бы узнал, что огорчивший его советский корреспондент неделю потом, по свидетельству Тарпищева, сидел, как говорят спортсмены, «в мандраже» – боялся, что на него настучат, а получившее сигнал посольство отправит домой.

Дело об отравлении Виктора Ющенко, будущего президента Украины, рассматривалось в Киеве годами. На каком-то этапе всерьез взялись за друга Ющенко Давида Жванию, с которым президент насмерть рассорился, а потому Жвания был включен в список подозреваемых и причастных к «российскому следу» – поисками этого «следа» в Киеве никогда, кажется, не переставали заниматься.

Однажды Виктор Степанович Черномырдин, в ту пору посол России в Украине, приехал в Москву и в неформальной обстановке встречался с журналистами. «Как чувствует себя Виктор Андреевич?» – поинтересовались у Черномырдина. «Нормально он себя чувствует, – ответил Виктор Степанович. – Я с ним выпивал недавно». – «Да нет, с отравлением как, с его последствиями?» – «А, с отравлением. Я Ющенко сказал: „Виктор Андреевич, это не наши. Наши, если травят, то до конца“.»

И вот после наезда на обанкротившегося грузина Жванию, которого хотели упечь в каталажку за участие в отравлении, в киевскую прокуратуру одного за другим стали вызывать его друзей и знакомых. В их число попали известные футболисты – Андрей Шевченко, Каха Каладзе, Андрей Гусин. Шевченко и Каладзе не стали баловать прокуратуру своим присутствием и из Милана, где жили и трудились на футбольной ниве (оба играли в «Милане», куда перебрались из киевского «Динамо»), конечно, не приехали. Гусин же, продолжавший играть в «Динамо», был под боком и к следователю отправился. Следователь оказался болельщиком, Гусина на поле видел, с удовольствием с украинской футбольной звездой пообщался. «Мужик нормальный попался, – вспоминал Гусин. – Но общение затянулось часов на шесть».

Следователь задал Гусину в конце беседы вопрос: «Знаете ли вы Березовского?» Гусин ответил: «Конечно, знаю». Следователь – по науке: «Где, когда и при каких обстоятельствах познакомились?» – «Он в воротах за сборную Армении стоял. Я ему даже два гола забил», – похвастался Гусин. «Да я у вас, – разочарованно протянул следователь, – не про этого Березовского спрашиваю…» – «А другого, извините, не знаю».

За словом в карман Виктор Степанович Черномырдин никогда не лез. Одна только его реакция на события в американском Белом доме чего стоит: «Клинтона целый год долбали за его Монику. У нас таких через одного. Мы еще им поаплодируем. Но другое дело – Конституция. Написано: нельзя к Монике ходить – не ходи! А пошел – отвечай. Если не умеешь. И мы доживем. Я имею в виду Конституцию!»