Александр Варго - Дикий пляж

«Знал девчонку я, друзья. Ольгой ее звал я. Я прошел бы семь морей, чтоб обнять ее скорей. Тутти-синди, тутти-на, дайте мне стакан вина…» Запахло тиной.

Я зашел в ванную и включил душ.

Снаружи послышался звук сирены и визг тормозов.

Когда ванна наполнилась, я с наслаждением окунулся в теплую воду.

Скрипнула дверь. Кто там еще? Я очень занят.

В коридоре послышался хлюпающий звук, словно в слякоть упал камень.

Господи, прости меня.

Я закрыл глаза, как вдруг мои ноздри уловили знакомый запах.

Запах диких таинственных лесов,

(болота)

заброшенных в далеких горах, который я всегда буду помнить.

Буду помнить всегда.

В коридоре раздались шлепающие шаги, словно кто-то мокрый очень медленно продвигается к ванной. Запах водорослей. Я знаю, кто это. Поэтому я и оставил открытой дверь ванны.

В дверь кто-то позвонил. Трели звонка раздражали.

(ты любишь, ты любишь?)

(да, я люблю тебя больше всех на свете…)

В дверь начали стучать.

Я чувствовал, как губы мои раздвигаются в разные стороны, образуя на лице широчайшую в мире улыбку. По подбородку потекло что-то теплое.

Дверь ванной приоткрылась. Улыбка не сходила с моего лица.

Москва, 5 октября, 20:45

В тесной каморке местного РЭУ, на двери которой висела табличка «Для технического персонала», сидели двое. Рабочий день закончился, но уходить домой не хотелось, и парочка решила уединиться, тем более их общество скрашивала только что початая бутылка «Столичной».

- Ну что, Васильевна, давай за нас… Охх-хорошо… - Опрокинув стакан с водкой, усатый мужчина лет пятидесяти с испитым лицом закусил заветрившимся куском колбасы.

Сидящая напротив него толстая неряшливого вида женщина в замызганном халате кивнула и последовала его примеру. Ее отекшее лицо и сизый нос в голубоватых прожилках также говорили о многолетней безуспешной борьбе с зеленым змием.

- Ох, устала я сегодня, Семен, ноги ломит, прямо напасть какая… - сказала женщина. - Не справляюсь я уже…

- Ладно тебе, не прибедняйся. - Мужчина прикурил мятую папиросу. - Я сегодня тоже полдня дерьмо прочищал - накидали в сортир затычек с прокладками, мать их ети, а ты чисть! - проговорил он, но в голосе его не было злобы, скорее усталость и безразличие.

- Митрич недоволен был, сказал, что медленно все делаю, - словно не слыша собеседника, продолжала уборщица. - А что я? А, Семен?

- Прекрати ныть! Налей лучше, - пробурчал слесарь.

Толстуха с готовностью плеснула сначала себе, затем мужчине. Не чокаясь, они выпили и снова погрузились в молчание.

- Семен, - наконец нарушила тишину женщина. - А чевойт к нам опять сегодня журналюги приезжали, а?

Мужчина зло сплюнул.

- Надоели хуже редьки, козлы.

- А чево они хотели-то? - не отставала толстуха. Привычным движением она вновь наполнила грязные стаканы.

- Хотели? - Семен взял стакан и посмотрел сквозь него на тусклую лампочку, освещавшую каморку. - А все про того парня спрашивали, из 45-й квартиры. Помнишь, Димка Стропов?

Уборщица, соглашаясь, кивнула.

- Давай, чтоб парень нашелся… - негромко проговорил слесарь и выпил. Лицо его еще больше раскраснелось.

- Семен, ты чевойт торопишься куда, а? - недовольно спросила женщина. - Я так быстро не могу… Так его не нашли, што ли? Димку-то?

- Нет. И не найдут. - Слесарь выудил из мутной банки соленый огурец и захрустел им.

- Это почему? - Рука со стаканом замерла в сантиметре от разинутого рта толстухи.

Мужчина усмехнулся и стряхнул пепел с папиросы:

- Ты выпей, а то по трезвости испужаешься.

Уборщица вздохнула и залпом выпила. Поморщилась, замахала перед ртом руками:

- Ох и злющая… Рассказывай. - Она требовательно посмотрела на Семена.

- А чего рассказывать-то, - пробурчал тот. Он все постукивал ногтем указательного пальца по папиросе, хотя уже было явно видно, что пепла на ней нет. - Зовет меня значит, Максимовна, мол, боюсь, дверь у меня там изнутри заперта, а там сын вроде… Ну, я инструмент взял и за ней. Дверь открыл быстро - там замок неважнецкий.

Язык Семена постепенно заплетался все больше. Нетвердой рукой он разлил остатки водки по стаканам. Толстуха жадно слушала, приоткрыв рот.

- Входим, значит, в квартиру, и чувствую - вонь стоит, будто во всем доме стояки прорвало. Только в ихней квартире с канализацией все в порядке. Я однажды там ремонтировал шаровой кран…

- Семен, да что ты все про трубы свои, будь они неладны? - не выдержала женщина. - Ты давай говори, что дальше-то было.

Слесарь поднял стакан и зачем-то понюхал его.

- А дальше, Васильевна, я вот что тебе скажу. Только смотри, не скажи кому, а то я тебя в канализации утоплю! - пригрозил он.

- Вот те крест, - быстро перекрестилась толстуха.

Семен строго глядел на нее покрасневшими глазами.

- Ну ладно, - смягчился он. - Димки там не было, это знаешь и ты. Другое странно. Приехала мать его, Максимовна. Она облазила все углы и сказала, что вещи парня на месте.

- И чево? - округлившимися глазами смотрела на слесаря уборщица.

- Чего-чего… А того, что не мог он без порток на улицу выйти, даже если по трубе водосточной, понятно?

- Ох, Семен, - прошептала она.

- Вот тебе и Семен. Но и это не главное, Васильевна. В коридоре мы с Максимовной увидели следы. Будто кто по грязи босым лазил, а потом в квартиру пришлепал.

- Господи, чьи следы-то? - побледнев, спросила женщина, отодвигаясь назад.

- Не знаю, - слесарь задумчиво покрутил пожелтевший от никотина ус. - Похожи на девичьи, такие узенькие, аккуратненькие… Я говорю Максимовне: «Не надо вытирать, пущай милиция разбирается», а она: «Нет, не могу, когда в доме грязно!», а у самой лицо белое, губы трясутся, того и гляди заплачет. Вот так! - С этими словами Семен опрокинул в себя остатки водки.

- Господи, спаси и сохрани, - снова перекрестилась женщина.

- Васильевна, - с трудом ворочая языком, пробормотал слесарь. - Ты обещала молчать. - Он икнул и взял корку хлеба. - Смотри, коли расскажешь кому.

- Семен, да я ж… Клянусь богом! - обиженно сказала толстуха.

- Максимовну жаль, хотя она в последнее время малость того… А журналюг этих терпеть не могу, проклятых, - осоловелым голосом произнес Семен. - Ни хрена им не скажу, пусть хоть режут…

Они помолчали.

- Ну… пойдем, што ли, Семен, - поднимаясь, закряхтела женщина. Несмотря на тучность, она ловко убрала со стола.

Они вышли наружу, с удовольствием вдыхая ночной воздух. На чистом небе засиял тоненький серп месяца.

- Хорошо-то как, а? - вырвалось у женщины.

Семен ничего не ответил. Поддерживая друг друга, они обнялись, как влюбленные, и поплелись прочь, любуясь ночным небом.

Персонаж мультфильмов Уолта Диснея, неуклюжий, добродушный пес.