Николай Берг - НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ.

- Если б не наши гориллы - к слову сказать: вы еще и расист, потому как обозвали обезьяной казахапулеметчика - то жертв было бы больше. Вам напомнить, кто остановил шустеров? И теперь - что это за болтовня про негодное оружие? Михайлов, какое оружие было выдано?

- Исправное. Полностью боеспособное. Просто у этих дебилов отсутствовало хоть какоето понятие о том, как оружие применяется.

- Это вы дебил! Мальчики должны были получить инструктаж, а вы их погнали на убой! - (нет, всетаки глядя на господинчика я понимаю, что наглость - второе счастье.)

- От инструктажа, предложенного дважды, к слову - ваши, как вы их называете, мальчики отказались в резкой, я бы даже сказал - хамской форме. Что было сделано при 18 и 15 свидетелях соответственно. О чем, к слову - были составлены акты - вот и вот.

- Выкиньте ваши бумажонки - все знают, что вы дали негодные патроны!

- Да, я была в больнице, и там удивлялись, какой мелкой дробью были нанесены раны - подтверждает журнопигалица. (Отмечаю про себя, что оператор и бледный звезда отодвигаются от группы, и теперь стоят несколько поодаль, типа мы не с ними, а так случайно.)

- Получается так - встревает Николаич - что выражение дурналюги и журноламеры вполне обоснованы - вы опять попали впросак в самом прямом смысле этого слова, не потрудившись хоть немного ознакомиться с вопросом, но сразу вынося свое скороспелое мнение.

- И в чем же это оно скороспелое? Если мелкая дробь живым людям нанесла легкие раны, то зомби она тем более не остановит! Вы послали их практически безоружными!

- Смотря каких зомби. Зачистка шла в Зоопарке. До этого там попадались и зомбокрысы, и другая мелкая дохлая живность. Стрелять по такой форме некрофауны картечью - нецелесообразно, тут нужна дробь мельче. Именно поэтому были выданы патроны разной поражающей силы. Любому дураку должно быть ясно. Те, кого вы рветесь тут защищать, валя с больной головы на здоровую - оказались куда более дураковистыми дураками, чем среднестатистический вариант.

- Я знаю, почему вы так относитесь к нам! Детская шалость вами воспринимается как потрясение устоев!

- А что считать детской шалостью? То, что застрелили редчайший экземпляр козла, повесив ему на шею картонку с надписью «Овчинников»? К слову - козел был как раз убит картечью - когда его тут разделывали на мясо - картечин наковыряли самое малое на дюжину зарядов.

- Вона оно как! - вслух удивляется начарт Охрименко.

- Репрессии не остановят порыв людей к свету и свободе и этому не помешают такие кровавые палачи, как вы!

- Чтото вы поистрепались, и раньше была демагогия, а тут уж совсем балаган начинается… Резюмирую: взвесив и обсудив представленные факты, руководство Крепости пришло к следующему выводу: была попытка изнасилования медсестры. Медсестра несколько превысила пределы самообороны. Медсестре выносится предупреждение. Все. Вопрос закрыт. Посторонних прошу покинуть зал.

Гора с плеч - подругому и не скажешь. Хотя, подозреваю, что не только у меня остались вопросы, и не все закончилось с этим инцидентом. Но это потом, пока можно перевести дух. Я здорово опасался, что Михайлов окажется принципиальным службистом. Но еще и не вечер и если я правильно научился оценивать мимику и телодвижения людей - каменюка за пазухой у него еще лежит, аккуратно завернутая в чистую тряпочку.

Краем уха слушаю Николаича. Утренний морф добавляет напряженности - ее ощущаешь как сгустившийся воздух. Чутьчуть людей отпускает, когда Старшой озвучивает свое сомнение в том, что морф сам кинулся в воду. По мнению нашего начраза вполне могло быть, что кромка льда под тяжестью чудища обломилась, и тот оказался в воде против своей воли. Человеческое тело имеет положительную плавучесть, течением как раз бы снесло к «Летучему Голландцу»…

Охрименко возражает - по сведениям пулеметчика, морф полз к воде. Спрашивают меня. Приходится подтверждать - да, полз. Ну да тут не та ситуация, чтоб выдрючиваться. Водоплавающие морфы для всех нас - гибель.

Предложения Николаича по усилению обороны принимаются с рядом оговорок - тут и Охрименко, и седой сапер весьма толково высказываются. Деревья перед Крепостью решают все же спилить. Видно, что Хранителю это нож острый, но приходится согласиться, сектора обстрела должны быть чистыми. Да и перебраться с деревьев на стену - запросто можно. Николаич отдает листок с тезисами секретарше, потом сластит пилюлю:

- Возможно, что морфы действительно умеют плавать. Только вот из головы не идет один мой старый знакомый. Он, после гибели своего корабля, проплыл больше 20 миль в пресной, холодной воде. Большинство наших соотечественников при том не проплывут и пары сотен метров - в теплой, соленой.

- Считаете, что нам попался бывший моряк или спортсменпловец? - заинтересованно спрашивает Званцев.

- Или водолаз. Не исключаю и искренне на это надеюсь.

Всетаки что же произошло в медпункте? Что?

Задавая себе этот вопрос, и пытаясь смоделировать возможные варианты ответа, пропускаю достаточно рутинный доклад Павла Ильича, вот только конец доклада меня отвлекает от самоедства.

- Таким образом, трагические инциденты в Зоопарке и в медпункте ставят перед нами серьезную проблему: какой у нас здесь порядок и как, собственно говоря, нам жить дальше. Мы выжили в первое время хаоса, когда было главным просто выжить - но теперь ситуация более менее стабилизируется, если можно так говорить применительно к тому ужасу, который вокруг нас. И вопрос правопорядка становится насущным. Тут сегодня уже много говорилось о свободах и ответственности, расстрелах и так далее. Пока мы жили остатками прошлого. Но у нас тут нет возможности не то, чтоб содержать тюрьму, но даже и кормить тех, кто не хочет работать. Что сейчас законно здесь?

- Говоря проще - Вы спрашиваете, по каким правилам будет идти наша жизнь дальше? - Михайлов кратко формулирует длинные периоды речи Хранителя.

- Именно. Логично было бы ввести, скажем, военное положение.

- Невозможно. Военное положение на нашем уровне - да и на уровне Кронштадта, например, ввести незаконно.

- Почему? - видно, что любезнейший Павел Ильич просто не понимает сказанного.

- Потому что ВП вводится указом президента. Не ниже - отвечает Овчинников.

- Хорошо. И что тогда делать нам? За расстрел детей - бить морды стрелявшим? Или выносить порицание - как медсестре? А сейчас этот удаленный отсюда деятель устроит демонстрацию из трех десятков своих последователей с требованием свобод и расстрелов для несогласных? Должна быть отправная точка.

- И что рекомендуете? Создать хунту?

- Да откуда мнето знать? Давайте вместе думать. Старое законодательство погибло вместе с тем миром, во всяком случае, для нас оно невыполнимо, хотя формально тюрьма в Крепости и есть… Значит - нужно новое, всем понятное. Нужно чтото, ну я не знаю, на манер совета старейшин или трибунала - чтобы не расследовать, как попало каждый невнятный случай. Нужно решить вопрос с несогласными. Собственно говоря - мы находимся в осажденной крепости в прямом смысле этого слова. Для нас роскошь - устраивать такие эксперименты, теряя сразу 14 человек просто потому, что у когото дурь взыграла.