Николай Берг - НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ.

- Сейчас придет пешая толпа. И сколькото на замыкающем танке едет. Давайте всю воду и весь сахар. С вас - ваши маталыги, с вас - оба кунга. В теплый детей посадим. Возражения есть?

- Если там есть беременные - то лучше их в теплый кунг. Дети выдержат и так. (Это я умничаю.)

- Я не буду действовать в отрыве от основной группы - заводит старую песню летеха.

- В случае саботажа я, как старший по званию, сниму вас с командования.

- А возражений от моих людей не боитесь?

- В каждой вашей коробочке кроме ваших людей - уже сидят и не ваши. Так что лучше - давайтека не кучедрючьтесь, лейтенант. Если мы и не вполне по уставу действуем, так ситуация обязывает. Сочтемся славой.

- Славу в тарелку не нальешь и в рот не положишь.

- Лиийтенант! Я уже вам все сказал. Вы тут - в единственном числе. Слыхали поговорку про одного воина? Которого за это - поленом? Все, давайте действовать.

Кунг для неафишируемой среди широкой публики высадки морфа и его хозяина приходится отогнать за передовое охранение.

Летеха скрепя сердце посылает БТР. Сапер опять же ненавязчиво перекрывает яму, где мы втроем устроились, своими подчиненными.

Елееле я успел перекинуться парой слов с Семен Семенычем. Мутабор все это время старательно подпевал - то есть выл и ревел как заведенный. Особое воодушевление ему дало то, что вивисектор мало не блевал от этого пения. Сейчас вивисектор с отвращением кутается в грязнючее красное одеяло. Холод преодолел брезгливость. А мне почемуто вспоминается, что приказом царя Петра старательно утеплили тулупом любовника царицы Евдокии - первой петровской жены. Чтоб, сидя на колу, прожил подольше.

Если можно сказать про мертвеца, что он нервничает - то по отношению к Мутабору это определение годится. Я тоже нервничаю. В меньшей степени, конечно.

А моего знакомца - вивисектора просто колотит. Когда сидишь в яме, мир приобретает несколько странную перспективу.

Честно признаться, я сильно подозреваю, что собственно расклад уже сделан и скоро невзначай подошедший автоматчик из нашего конвоя - охраны просто с трех метров длинной очередью снесет морфу башку. Судя по всему, морф думает в том же направлении. Как ни странно - о нас словно забыли и меня не дергают для помощи беженцам.

Остолбенело открываю рот - со стороны завода на бреющем проносится пара вертолетов. Боевые, вроде их крокодилами зовут. Сначала, услышав очень характерный рокот со свистом (а винтотрясы, как и танки, дают смешанный шум - низкий рокот и ритмичный шелестящий присвист) я и не понял, что это.

В первый момент прижигает мысль, что противник уже и винтотрясами обзавелся и сейчас нам тут кашу устроят, но агрегаты мирно проходят над нашей группой и беженцами. Один начинает облет по кругу, другой зависает в нескольких метрах над землей, словно чудовищная стрекоза, потом ложится на курс к Кронштадту, следом - сзади и чуть выше, уходит и второй. В воздухе еще летают какието не то тряпки, не то бумажки, поднятые воздушным вихрем.

Пока хлопаю глазами, оживает почемуто вивисектор.

- Мутабор яма расстрел. Господин Кронштадт лечение.

Это он интересно к чему?

- Господин информация ценность. Мутабор людоед дрянь говно.

Ага, понимаю. Видимо решил злить морфа. Заодно и недоверие возбудить, что просто в наших условиях - без виагры недоверие у всех нас друг к другу и так возбуждено - дальше некуда.

- Мутабор башка пуля мозги жопа. Мутабор дурак. Дурак. Дурак. Дурак. Скотина.

Пора встрять.

- Эй! Язык в жопу! Пинок по пальцам охота?

- Да пошел ты! Айййй!!!

Ну да, Мутаборуто и тянуться не надо.

До меня, кстати, ему тоже рукой подать.

Сзади шаги.

Поворачиваюсь.

Двое незнакомых офицеров и Николаич. Раньше вроде я этих мужиков не видел. Незаметные они какието.

Спускаются к нам в яму. Становится тесновато.

- Атака через час. Мутабор готовность? - спрашивает устало Николаич.

Мутабор шевелится, вроде как кивает головой.

- Доктор готовность?

Встряхиваюсь. Гляжу на свою сумку. Висит плоско, как груди у старухи. Подрастряс я ее сегодня. Потому отвечаю не слишком молодцевато.

- Доктор готовность. Медикаменты недостаток.

- Ситуация. Мутабор надобность месть. Подтверждение?

Мутабор напрягается, потом старательно выдает, мутно глядя на незнакомцев:

- Бодберршешииие.

- Доктор группа надобность информация. Информация содержание убл… вивисектор. Понимание?

- Бодберршешииие.

- Резюме. Необходимость получение информации.

- Ххеррння!

Незнакомые офицеры и ухом не ведут, словно всю жизнь сидели в яме с морфом и слушали его речи. А вот мне както неуютно.

- Доктора на выход! Скорее, времени мало!

С облегчением, но стараясь не показать этого, обращаюсь к Старшому:

- Разрешение?

Старшой кивает. Встаю и замечаю, что Мутабор напрягся и зашипел.

- Спокойствие! Доктор надобность Мутабор конец атака. Группа надобность доктор медикаменты начало. Беженцы нужда помощь медицина. Спокойствие! - Николаич и впрямь производит человека, знающего, что говорит. Так же спокойно он продолжает:

- Следователи доктор надобность?

- Что? А, нет, пока не нужен. - отвечает один из офицеров.

Мутабор шипит.

- Да, конечно… надобность доктор пока нет… отрицание. Хотя… Доктор боль вызывание умение?

- Подтверждение.

- Пример?

- Невралгия тройничный нерв вызывание. Эээ… Веточки выход череп. Отсутствие проблемы.

Мутабор хмыкает. Черт его знает, что он своим хмыком выразил. Но вроде както расслабился.

- Надобность вызова невралгии - вызов по рации.

Николаич кивает мне, ступай дескать, разберутся.

Киваю в ответ и дергаю к беженцам. На бегу отмечаю, что хоть и пропала большая часть нашей техники - а толпа вроде еще больше стала. Костры палят. Поспеваю одновременно с транспортом - пустые маталыги урча выкатываются изза домиков.

Работы прорва, как и ожидал - большая часть беженцев ознобилась, вымотана до последнего предела, часть ранена и практически у всех явные признаки обезвоживания - складка кожи, взятая пальцами, не сразу меняет форму. Секундудве расправляется. Так, навскидку - еще не страшно. Вторая степень обезвоживания. Слизистые сухие, у некоторых - судороги, что хуже. Но не вижу ни одного ребенка, а они вроде ж были.

Транспорт тут же набивается людьми, кто покрепче, подсаживаются на броню.

Колонна укатывает, а спасенныхто как не убавилось. Откудато ребята таскают в разношерстных ведрах и кастрюлях воду, стараются хоть немного подогреть на костре, но она выпивается куда быстрее… Одна радость, что беженцы так вымотались, что большая часть из них сидит апатично. Какието они сонные. Но оживляются при виде воды. Ненадолго, правда. Часть плачет. Но тоже както тихо, обессиленно.