Николай Берг - НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ.

- А я слыхал, что надо так вкось ударить - и она на место встанет - говорит работяга из сопровождавших.

- Забудьте этот бред, так только связки порвать можно.

- По Гиппократу вправлять будете?

- Нет, лучше как его - по Ходоровичу. Если пальцы класть на зубы, еще и откусить может, слыхал я про такое. А вот если на внешнюю сторону - то безопасно. Что у второго?

- Помоему на перелом ключицы похоже.

- А шины у нас есть? - спрашиваю немного невпопад, потому как вспоминаю - про вправление челюсти.

- Косынкой обойдемся, сейчас я его иммобилизую - и пусть ведут в больницу, тут рядом - отвечает Надежда.

Сажаем пострадавшего на табуретку, так чтоб спиной упирался в стенку и затылком тоже. Натягиваю перчатки, лезу в полуоткрытый рот. Теперь большие пальцы на внешнюю сторону челюсти справаслева, остальными берем челюсть плотно и тянем на себя и вниз. Мышцы упруго сопротивляются, пациент мычит, но терпит, так тянем, тянем, сейчас мышцы устанут, вот еще немного, ага, пошли, пошли и аккуратненько двигаем челюсть так, чтоб головки отростков вернулись на свое место, в уютные суставные ложа.

Челюсти отчетливо лязгают сомкнувшимися зубами.

Да, как капкан щелкнул, не зря меня в свое время пугали, что и без пальцев остаться можно.

- О, здорово! - радостно говорит оживший латник и порывается вскочить с табурета.

- Куда собрался? - осведомляюсь я, удерживая его за плечо.

- К ребятам! Куда ж еще!

- Погоди, голубчик. Мы еще должны тебе челюсть зафиксировать дней на десять самое малое - продолжаю удерживать его за плечо, посматривая на Надежду, которая уже заканчивает фиксацию поврежденной левой руки косынкой…

- А это еще на хрена? Все ж в порядке! - топорщится латник.

- Тебе только что свернули челюсть. Суставные сумки пострадали. Связки растянулись. Пара недель нужна, чтоб у тебя связки восстановились, и сустав вылечился. И трепаться тебе будет сложно с подвязанной челюстью и есть придется только жидкое, но иначе худо будет.

- Это как худо?

- Да очень просто - будет привычный вывих - станет челюсть вот так клинить при зевке, чихе, еде. Сам вправлять будешь, или ко мне бегать?

- Ты что, серьезно?

- Абсолютно. С ручательством. Надежда Николаевна, наложите, пожалуйста, пациенту пращевидную повязку для фиксации нижней челюсти.

Помощница беспрекословно начинает бинтовать стриженную башку ошеломленную перспективой две недели ходить с закрытым ртом, но взгляд у помощницы, коим она меня одарила - красноречив. Словно она знает, что занятие по десмургии, где как раз речь и шла о пращевидных я банально пропустил, а на отработке отделался чепчиком Гиппократа. И потом ни разу за всю практику делать не пришлось.

- Что там произошло? - спрашивает ловко обматывающая бинтом голову пациента медсестричка.

- А морф выкатился неожиданно. Я не успел дверь забить - а он оттуда маханул. Я токо и полетел, как голубь сизокрылый. Дверьюто меня приложило. Морфа ребята с сетеметом стреножили, да он на мое счастье на этих ментов полез, которые с этими… Ну топорникито. Они его в штыки. Но все равно не справились бы - здоровый сволочь. Ваш в упор стрелял, этот, колченогий который.

- А зомби много было?

- Очень. Они ж на первом этаже кормились, почти все сожрали - только розовые кости вроссыпь. Но с ними проще было, хоть и шустеры. Эти железяки - да, мощные штуки.

- Когда нашего пациента зацепило?

Латник пытается чтото говорить, но получается очень неразборчиво, а жестикулировать руками ему не дает бинтующая его Надя.

- А когда морф в них влетел. Они ж как кегли в разные стороны - токо жестяной грохот пошел, как когда я консервные банки в мусоропровод выкидываю.

Латник явно злится, а работяга посмеивается.

Идти им не приходится, увозят на машине.

Сидим, ждем дальше.

- Удивляюсь я, на вас глядя - говорит Саша.

- Чем?

- Да вы все время такие спокойные.

- Ну, я воспитывался, как положено медику - всегда может быть хуже. И обязательно будет. Этим и объясняется наша некая отстраненность с братцем и достаточно ровное настроение - потому как истерика и паника с ужасом - лечению помеха и надо изо всей силы этого не допускать. Бегать вокруг пациента вопия «Все ужасТно!» - не выход. Это когда от пациента уйдешь - можно такое позволить, но опять же чтоб никто не видел.

- И что, бывает?

- Ну а что, мы не люди что ли? Думаю, что когда встретился с Мутабором - вид у меня был бледный…

Тем временем выгнанные на улицу предпринимают попытку вернуться в караулку, но наша медсестра непреклонно их не пускает. Потом, смилостивившись, разрешает некурящим войти.

- А нам че? - возмущаются снаружи недопущенные.

- А вам - курите на улице - сейчас пациент с повреждением лица был, кашлять нельзя, а вы тут накурили! Все, валите отсюда! Валите, валите!

Странно, мужики слушаются и отходят.

Мотоцикл перенес ночевку в кустах спокойно и завелся как зайчик - с полтыка.

Вера тихо сидела сзади, цепко держа Ирку за бока.

Ирка же ухмылялась, благо напарница не видит.

Сегодняшний выход получился ее дебютом. После того, как они отогрелись и немного отдохнули, Ирина забросала снегом костерок, объяснив свое действие тем, что не стоит огонь в лесу оставлять, тем более что у бежавшего может не оказаться при себе спичек и тогда ему оставленные угольки будут колоссальным подарком.

Уже и так удивленная всеми этими открытиями Вера только грустно сказала: «Ну, совсем каменный век. Прямо «Борьба за огонь», в детстве читала, когда болела… «

И после этого шла как в воду опущенная.

Доехали быстро. Народишко уже копошился в деревне, большая часть рабов решила, что новая власть не будет их убивать за всякие пустяки - и теперь вроде отстирывались и мылись, во всяком случае, у двух бань с краю деревни было видно оживление, и дымище оттуда валил густой и духовитый.

Виктор облегченно вздохнул, увидев в дверях жену.

Его лихорадило, глаза блестели, и теперь, когда напряжение спало, он както сразу обессилел.

- Как съездили?

- Один остался, удрал далеко. Второго успокоили. Ты как?

- Знобит немного. Я посплю, давай через часок поговорим, выдохся я чтото.

- Ага, давай. Может попить принести или поесть?

- Не, не надо. Тут уже Меланья заходила, морс сделала. Ты пока разобралась бы, что тут где, может патроны у них еще есть, жратву глянь. И дует сильно - дырокто мы понаделали.

- Перевязку не пора?

- Немного передохну, хорошо?

- Ладно… Мы тихонько.

Тихонько не получилось - выбитое пулеметом окно осыпалось стеклянными лохмотьями как только его попытались заткнуть всяким мягким хламом, но этот дребезг вырубившегося Виктора не потревожил. В общем, что могли - позатыкали поролоном и тряпками, что не смогли - оставили как есть. Протопили печку, заметно потеплело в доме. Доели с аппетитом то, что осталось с завтрака и, переведя дух, пошли заниматься таким скучным для мужчин и таким интересным для женщин делом как инвентаризация.