Алексей Матюшко - Новогодняя ночь

Она. Воры.

Он. Да… вернее — нет… Простые люди, работяги, семьянины…

(Возбуждённо ходит по комнате) .

Кто меня, нормального советского инженера толкнул на этот порочный путь?!

Она. Я.

Он. Нет, про присутствующих либо хорошее, либо ничего.

Она. Это про покойников.

Он. Прошу не перебивать… Так, о чём я?… Ах, да, так вот, жили как люди, ну не было колбасы, ну и бог с ней, нет же, вам подавай свободу слова, демократию, перестройку. И что в результате? (показывает на пустую комнату)

Она. Вам подать трибуну или так обойдётесь?

Он. Спасибо, я с места… Вы зря ёрничаете… Вот она ваша журналистская сущность! Всюду вы суёте свой нос с видом знатоков… Как воевать вы знаете, как строить вы знаете, как воров ловить вы тоже знаете… «Журналистское расследование» — кому оно нужно ваше расследование?! Как воевали, так и воюем, как строили, так и строим…

Она. Как воровали, так и воруем.

Он. Вот здесь вы ошибаетесь. Если раньше вор был настоящим вором, то сегодня воры перешли в разряд бизнесменов, предприимчивых людей, а ворами стали такие, как я — те кто привык работать, а не выкручиваться… И при этом, сколько бы стоила реклама в вашей газете разработок моего бывшего института, да что там института, работы и ли товара любого нормального предприятия?

Она. Зачем вам это?

Он. Ну, сколько, сколько?

Она. Ну, реклама услуги по обчистке квартир не знаю сколько, а вообще дорого, вам не по карману.

Он. Юмор оценил, только в том то и юмор, что вы рекламируете воров, убийц и их нелёгкий труд и причём бесплатно. Все газеты и телепрограммы пестрят различными способами как эффектней убить, как удобней обворовать и какой при этом можно испытать кайф. Спросил как-то свою малую дочь: «Кем хочешь стать, когда вырастешь?»

Она. Ну, наверно…

Он. Нет, не потянет.

Она. Тогда может быть…

Он. Шоу-бизнес? Что вы. Для этого нужен папа миллионер, а я до этого чуть-чуть не дотягиваю. Представьте себе — проституткой.

Она. Даже так? Надо же.

Он. «Папа, — говорит, — у них такая интересная жизнь и платят хорошо.» Я её спрашиваю: «Чем они занимаются знаешь?» «Пока нет, но по телеку про них постоянно показывают.»

Она. Умный ребёнок, далеко пойдёт.

Он. А террористы, сколько вам платят, что вы с таким усердием рекламируете их работу? Ведь им только и надо, чтобы вы раструбили на весь мир о них.

Она. Но этот, как вы говорите мир, должен знать об этих злодеях и их злодеяниях!

Он. Зачем?! Зачем мне это знать?! Чтобы я и мои дети ходили по улицам с опаской, жили в страхе? А им, этим вашим злодеям, это только и надо. Прекратите о них рассказывать и не будет ни какого терроризма. А зачем если об их терактах никто ничего не знает. Но ведь это же интересно, захватывающе, но поверьте только для примитива, для пещеры, а я хочу знать о жизни нашей глубинки, деревни, о достижениях наших учёных, хочу смотреть не дешевые боевики и «Окна» психушки, а Чехова, Лермонтова, Шукшина…

Она. Послушайте, мало того, что вы залезли ко мне в квартиру и хотели её обчистить, мало того, что я вас отмазала от милиции, я ещё должна выслушивать ваши претензии к журналистам и ко мне в частности!

Он. Простите — наболело.

Она. Наболело — лечится надо.

Он. Я бы рад, да вы знаете сколько сегодня стоит бутылка водки?

Она. А другие лекарства вы не признаёте?

Он. Ну почему же, дача на берегу озера, камин, удочка и ласковая женская грудь, к которой можно припасть и на миг забыться среди житейской суеты… Но всё это стоит ещё дороже… Кстати, если вы помните, я не пью, но на сегодня это единственное лекарство, которое мне ещё бывает доступно…

Звонит сотовый телефон.

Она. (включив телефон) Алло… Ой, Машка, спасибо, и тебя тоже с Новым Годом! Счастья тебе, удачи, любви и семейного благополучия… Одна… Да так, ничего. Ложусь спать… Нет, что ты, что ты, никуда не хочу выходить… Ой, Маша, не надо, честное слово хочется спать, да и у меня ничего не готово, ты уж прости… Маша, Маша, я тебя умоляю… Да, считай, что не одна… Мужчина… Кто, кто, дед Мороз… Ты же знаешь — я с несимпатичными не встречаюсь… Хорошо, хорошо потом расскажу… До встречи. Привет Володьке. (выключает телефон).

Он. Интересно, что же вы ей расскажете?

Она. Так и скажу, как было.

Он. Как ночью к вам ворвался дед Мороз с мыслью — ограбить и как вы его спасли от милиции?

Она. (Смеётся) . Да, действительно, звучит смешно. Вам, кстати здорово повезло, что сегодня Новогодняя ночь. Обычно я стараюсь не поступать так безрассудно.

Он. Как женщина или как журналист?

Она. Вы опять за своё?!

Он. Нет, нет, что вы. Я не в том смысле. Безрассудство и беспечность не украшают журналиста и, наоборот, я очень люблю женщин, обладающих этими качествами.

Она. Конечно же, вам мужчинам не нравятся сильные женщины, которые способны устоять против ваших хитростей и уловок. Как и полководец, приходящий в ярость при виде крепости, которая не сдаётся под напором его полков.

Он. Сударыня, вы здесь очень заблуждаетесь.

Она. Да?

Он. Да. Нам, полководцам не всегда по душе крепости, которые сдаются без боя. Я надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?

Она. Проститутки.

Он. Ну, зачем же так грубо. Просто женщины лёгкого поведения. Но у нас, опять таки полководцев, не вызывают восторга те крепости, которые умирают, но не сдаются. Вы оцените силу, напор, красоту, в конце концов. И не забудьте вовремя вывесить белый флаг. Иначе наши войска могут пасть к ногам, вернее уйти под стены другой крепости.

Она. Вам бы в писатели податься. У вас присутствует образное мышление.

Он. Спасибо, я учту ваше предложение и сейчас же пойду его обдумывать.

Он направляется к выходу.

Она. Стоять.

Он . (Остановившись, подняв руки вверх) Стою.

Она. Я, кстати, вас ещё не отпускала. Не забывайте, что вы у меня под арестом.

Он. А если я сейчас пойду — вы будете стрелять?

Она. Зачем?

Он. Ну, как, зачем. А при попытке к бегству? Или, как вы там говорили, без рассуждений о вреде алкоголя?

Она. Нужны вы мне. Идите, кто вас держит… Я хотела вас спросить: а как же подарок?

Он. Какой подарок?

Она. Ну, вы же Дед Мороз? Вот я и спрашиваю: а где мой подарок под ёлку?