Евгений Подгаевский - Муха, или Шведский брак по-русски

— Так… — Валентина ожидала продолжения.

— А вы нам предоставляете возможность иногда попариться.

— Ой, да хоть бы и не помогали, всё равно бы парились! — обрадовалась Валентина. — Главное, чтоб огонь под котлом, наконец, зажёгся! Чтоб от раскалённых булыжников пар… аж шипел!

— Огонь уже, считай, горит, Валя, — ответил Вася, как-то странно глядя на неё.

— И булыжники уже… того… — сказал Петька.

— Чего? — не поняла Валя. — Уже тоже шипят? Пока не слышу. Ох, какими речами заговорили, а! Так Люба, значит, уже в курсе? А где ж она?

— Люба тебя ждёт, Валюш, — сказал Петя. — Сегодня за вами ужин.

— Так он вроде всегда за нами.

— А вот не такой, как всегда.

— Что, с водкой? Не дам. Вы ж не пьёте.

— Нет, Валюш, — снова заговорил Вася. — Водка нам не нужна.

— А что нужно? Может, курочку зарезать? Так её ж пока ощиплешь…

— Курочка нам тоже не нужна, — ответил Петя.

— Тем более, ощипанная, — добавил Вася.

— А что ж вам тогда нужно, чем угодить-то нашим золотым работничкам?

— Нам, Валюша, — сказал Вася, — нужны две красивые женщины за нашим столом. И приятный неторопливый вечер в их компании под тихую манящую музыку.

— Ой… — Валя прямо расцвела лицом. — Да как же красиво! Зачем, вот, действительно, ходить-ездить чёрте куда за какой-то, там, непонятной красотой, когда её можно лепить дома своими собственными руками? Это ж, как пельмени — свои всегда вкуснее!

И был неторопливый вечер, и красивые, подкрасившиеся, принаряженные Валя и Люба (правда, не в новых платьях), и беседа за столом, и тихая манящая музыка, и даже медленный танец, где кавалеры меняли дам.

На другой день снова стук молотков, визжание пилы и скольжение рубанка по доске с выходящей из него длинной тонкой стружкой.

И так повторялось несколько раз. Мария Семёновна, сидя вечером на своём крылечке, иногда посматривала на светящиеся окна дома через дорогу, где на занавесках медленно покачивались тени двух мужских и двух женских фигур, и чему-то улыбалась.

В один из дней Петя с Васей снова работали в предбаннике. Был он уже почти весь отделан свежеструганными гладкими досками. Красиво выходило, добротно.

— Давай передохнём, — сказал Вася. — Открой окно, душновато.

Петя толкнул кулаком деревянную фрамугу, и она с готовностью открылась наружу.

В это время во дворе Мария Семёновна только что пересчитала указательным пальцем маленьких утят, послушно сидевших пушистыми жёлтыми комочками вокруг матери-утки..

— Так, а ещё двое где? Утя, утя! — стала звать Мария Семёновна и заглядывать то за один угол дома, то за другой. — Вот же два сорванца! Вот же не сидится им! Куда, спрашивается, опять запропастились? Может, за баней на солнышке пригрелись?

Мария Семёновна направилась за баню, стала проходить между стеной и соседским забором — как раз под открытым окошком из предбанника…

Внутри предбанника ничего не подозревающие друзья примостились отдохнуть на ещё не обработанных досках.

— Так ты, значит, ни разу Валентине не изменял? — спросил Вася.

— Нет, ни разу. За двадцать два года.

Мария Семёновна так и замерла под окном.

— Бедный ты, бедный! И что же, не хотелось? — продолжал деликатный допрос Вася.

— Да как сказать… Мне казалось, что нового ничего не найду, а вот как потом Валентине в глаза посмотрю?..

— В мире вообще ничего нового нет, — глубокомысленно изрёк Василий. — Но эта сладкая дрожь, манящее ожидание! М-м-м! Эта прелюдия! И это вознаграждение за риск и отвагу! Тот, кто этого не испытал…

— А когда же к делу перейдём? — робко спросил Петя. — Всё танцы да танцы. Я уже, лишь твою Любу за стан только возьму, так уж не могу!

— Не торопись, а то сорвутся с наживки. Ты же понимаешь, наши женщины — это не шведки, чтобы так просто мужьями обменяться. Груз многовековых устоев, он, знаешь, всё-таки давит. Психология, устоявшиеся взгляды… Тут обмозговать надо, выбрать удобный момент, предложить им это красиво и элегантно. Чтобы не обиделись, а, наоборот, посчитали за честь… Не торопись…

На торговой площади, как раз напротив продуктового магазина (где — помните? — Валя с Любой отоваривались) снова остановился мотоцикл, которым управляла всё та же внушительная тётка.

— Дуся, ты, наконец, липучку для мух завезла? — крикнула она продавщице через открытое окно.

— Ага! — послышался угодливый ответ. — Тебе пару ленточек?

— Нет, всю коробку заберу.

Вася с Петей разом подняли головы и переглянулись. Они как раз напротив магазина только что вынесли наружу из мебельного склада добротный деревянный стол с резными узорами и теперь осматривали его.

Внушительная тётка слезла с мотоцикла и скрылась за дверями магазина.

— Зачем ей целый короб липучки для мух? — недоумённо спросил Вася.

— Если б на кошару, я бы ещё понял, — пожал плечами Петя. — Я как-то был у одних. Так — веришь? — неба голубого не видать! Но эта баба не с кошары, она тут через яр от нас со своим Тимофеем живёт… Ну, бог с ней. Стол-то как, самое то для трапезы в предбаннике? Будем заказывать?

Вася утвердительно кивнул:

— Теперь дело за скамьями. Желательно с мягким кожаным покрытием. Чтобы дамам комфортно было.

— Найдём, — ответил довольный Петя. — Нынче это не проблема.

Внушительная тётка показалась из дверей магазина с большим коробком в руках.

— Катя, а зачем тебе столько липучки для мух? — крикнул ей Петя.

На что внушительная Катя несколько агрессивно ответила:

— Скоро вы все узнаете. И вы, — тут тётка указала на Васю с Петей. — И она, — тут тётка указала в сторону продавщицы в магазине. — И все остальные, — тут тётка провела вокруг рукой. — Все-все всё узнаете. Совсем даже скоро. Ждите.

Тётка села на мотоцикл и уехала, оставив Васю и Петю в глубоком недоумении.

Вася, наконец, сказал:

— Мне эта тётка на мотоцикле напомнила, что я давненько не сидел за рулём. Навык терять не хотелось бы.

И на Петю посмотрел.

— Ну? — спросил Петя.

— Давай на твоих «Жигулях» по окрестностям погоняем. Бензин мой.

Петины «Жигули» взбирались и спускались по пригоркам на изгибистых грунтовых дорогах меж сгрудившихся кустарников, открытых пространств и одиноких деревьев.

— Уважаю, — похвалил Петя.

— Что? — не понял Василий.

— Уважаю асов за рулём. Я, вот, вроде и вожу неплохо, а вижу — у тебя хватка совсем другая.

— Я на своём внедорожнике ещё не такие кренделя выделывал. Пока не пришлось продать…

— Не жалко? Почему продал-то?

Вася остановил машину и заглушил мотор.

— Жалко, сил нет, как жалко!

— Ну так что за причина? Деньги?

— Да какие деньги! Причина всё та же, что и для переезда сюда. Люба настояла — чтобы никаких катаний в авто с бабами! Пришлось подчиниться ради сохранения семейного мира. Но ты же понимаешь…