Владимир Войнович - Трибунал : брачная комедия, судебная комедия и водевиль

Клава. Да, мы с Вадиком.

Надежда. А ты вообще подумала…

Клава. Мамочка, я твоя дочь. Когда я в кого-то влюблена, я думаю только о том, как я его люблю.

Микола. Вот это да! Везет же кому-то. Ничего у него нет, ни кола, ни двора, ни грошей, а ему такая жинка достается. Разве ж это справедливо? Ладно. Как сказал поэт, пиду шукать по свету, дэ оскорбленному есть чувству уголок. А вас, Клавуся, буду любить издаля, как Петрарка Лауру. ( Идет к дверям, но возвращается. ) Да, забыл. Это вам на свадьбу. ( Протягивает футляр с колье. )

Клава. Нет, Коля, это я все-таки не возьму, это слишком дорого.

Микола. Та ерунда!

Махнув рукой уходит.

Прахов( Клаве ). А все-таки жаль.

Клава. Чего?

Прахов. Вы столько времени потратили на Достоевского.

Клава. А мне не жалко. Очень хорошая проза. Но стихи Вадика мне нравятся больше.

На сцене очень необычное средство передвижения. Не то низкая телега, не то розвальни, а может быть, автомобиль. На заднем плоском белом борту этого сооружения большими кривыми буквами написано:

Софья Гавриловнасидит внутри, а Былкин, Надежда и Филиппукладывают вещи. Им помогают Клава и Немилов. Звук сирены, блеск мигалки. Появляется Володя.

Володя. Здравствуйте, господа. ( Не слышит ответа. ) А вы куда собрались?

Былкин. Мы… А в общем… ( Не знает что сказать. )

Надежда. В общем, туда, где вас нет.

Володя. Где нас нет?

Софья Гавриловна. Взлетаем! ( Прощально машет Володе рукой. )

Оказывается, «Биэмдаблъю» — это не телега, не сани и даже не автомобиль, а что-то сказочно-летательное. Слышен рев реактивных двигателей. «Биэмдаблъю» с нашими героями удаляется, одновременно поднимаясь, и исчезает в глубине сцены.

Володя( один на сцене. Повторяет ). Туда, где нас нет? ( Пожимает плечами. ) А мы, как мне кажется, есть везде.

Однокомнатная квартира в Москве, в районе Беляево.

Входят Отсебякин и Надя.

Отсебякин. Ну, вот мы и дома. Раздевайтесь, вешайтесь, так сказать, и проходите… Замерзли?

Надя. Да нет, ничего. Все о’кей.

О.Ой! Подморозило здорово, как и положено на Рождество. Крещенские морозы, однако же, бывают трескучие. На улице-то ладно, но если б они хоть автобус отапливали, а они экономят. Они теперь на всем экономят.

Н.Кто «они»?

О.Власти. ( Поспешно поправляется. ) Нет, я имею в виду, конечно, местные власти. Да вы не стесняйтесь, садитесь. Убрано не тщательно, квартира, сами понимаете, холостяцкая. ( Пауза. ) А я лично дрожу не от холода, а от страха.

Н.От страха? А чего это вы так боитесь?

О.Сейчас-то уже не боюсь, а в ЗАГСе боялся. Вы разве не заметили, я когда расписывался, рука сильно дрожала? Я обычно не сокращенно расписываюся, а полностью: «От-себя-кин». А тут «т» написал, «с» написал, а дальше рука вовсе не подчиняется, и я тогда просто крючок вывел какой-то.

Н.Надо же! А в чем дело?

О.Ну как же. Фиктивный брак, сделка, можно сказать, тщательно незаконная.

Н.Подумаешь, незаконная. А кто сейчас по закону живет? Все воруют.

О.( осторожно ). Я бы все-таки не обобщал.

Н.А я и не обобщаю. Я просто говорю: все воруют. Потому что не своруешь — не проживешь. Я в торговле работала, там все воровали, перешла в салон красоты — и говорить нечего.

О.Однако с мороза желательно разогреться. Как насчет чайку? Или кофе?

Н.С удовольствием.

О.А может, чего покрепче? Впрочем, вы, вероятно, водку не пьете?

Н.Почему же? Я женщина современная. Я и бормотуху употребляю.

О.Бормотуху? И часто?

Н.Нет, не часто. Иногда. С Витькой.

О.Кто это — Витька?

Н.Витька? Хахаль.

О.Вы как-то выражаетесь не очень, я бы сказал, тщательно. Что значит «хахаль»? Можно ведь как-то иначе. Ну, допустим, возлюбленный.

H.Витька? Возлюбленный? Ха-ха. Насмешили. Возлюбленные сейчас только в театре бывают или в кино. Да и то из прошлого века.

О.Хорошо, согласен. Возлюбленный — понятие, может быть, устаревшее. Можно сказать, например, «ухажер».

Н.Ой, что вы! Ухажер — это все же тот, кто ухаживает, а Витька… ну, в общем, хахаль.

О.Ну вот закуска готова, можно и выпить. ( Наливает. ) Берите вот хлеб, лук, сырок плавленый. Мяса, к сожалению, никакого. Вчера за одесской колбасой сорок минут стоял, давали по полкило в одни руки, а мне все же не досталось.

Н.В магазинах уже вообще жрать нечего.

О.Я бы все же не обобщал. Временные затруднения, конечно, имеются, но мы этого не скрываем.

Н.Вы-то не скрываете. Уж и скрывать нечего, все пусто.

О.Ну ладно, об этом не будем. Выпьем. Я даже не знаю за… ну, в общем… будьте здоровы.

Н.О’кей.

Чокаются, выпивают, закусывают.

О.Что же этот ваш Витька — хороший человек?

Н.( удивленно ). Витька? Вы что, смеетесь? Пьянь да рвань. В такси работал, человеком был. Потом за пьянку в слесари перевели на исправление. А там исправишься. Там чего-нибудь открутил — бутылка. Чего-нибудь закрутил — бутылка. Спивается народ.

О.Ну, это, вы вообще… знаете… не надо. Я считаю, беда не в том, что много пьют, а что мало закусывают. Ну, давайте еще?

Н.О’кей.

Чокаются, выпивают, закусывают.

О.Вообще, я считаю, в целом все идет нормально. Очень много построено всяких крупных вещей. Спутники летают. Октябрьская революция совершилась не зря. Если бы, скажем, не революция, вот я, Отсебякин, кем бы я был?

Н.Ну, так бы и был Отсебякин.

О.Не надо так. Критика в нашем обществе допустима, и мы ее приветствуем. Но она должна быть тщательно конструктивна. Недостатки, конечно, имеются. ( Закусывает. ) Скажем, я инженер-электрик. У меня одно изобретение, шесть рацпредложений, имею рекомендацию в партию, а вынужден идти на нарушение закона, потому что холостой. Так все и считают: Отсебякин холостой, ему что. И если чего случилось, ну, допустим там, обмотка генератора перегорела, сверхурочно надо работать или праздничное дежурство — кого зовут? Отсебякина. Ты уж, Отсебякин, извини, ты ж холостой, тебя от семьи отрывать не надо. Это еще ладно, если говорят «Отсебякин». А то все путают. То Отсебятиным назовут, то Отсобакиным. Трудно, что ли, запомнить? Фамилия хотя и простая, но редкая. Я лично однофамильцев своих не встречал. А когда в командировках бываю, в справочных обычно интересуюсь, нет ли там какого-нибудь местного Отсебякина. И ответ всегда один: не значится. А поскольку у меня нет ни папы, ни мамы, ни тети, ни дяди и никаких других родственников, я думаю, может, я вообще на всей земле один Отсебякин остался. И все равно. Никакого уважения. Как-то к Седьмому ноября среди инженерно-технического персонала курицу распределяли… Нет, не к Седьмому, а на День Победы… Нет, вру… Не на День Победы, а на Первое мая. Меня как раз как холостого на демонстрацию послали. Я еще Громыко на палке нес. Так вот, на демонстрацию послали меня, а курицу Трошину распределили. У него, говорят, двое детей и диабет. А я вообще не уверен, что при диабете можно курицу есть. Ну ладно, курица — это еще ничего. Курица, допустим, на почве временных трудностей, тщательно Продовольственной программой нашей партии предусмотренных. Но когда мне оказывают политическое недоверие, тут я тщательно прошу меня извинить. У нас сейчас как раз специалистов набирают в Англию. То есть вру, в Анголу. Я, конечно, сразу выразил готовность оказать братскому народу посильную помощь. Характеристики собрал, авторское свидетельство представил. И опять не пускают по той же причине, что холостой. Откуда мы знаем, говорят, может, ты намылился, чтобы слинять. У тебя же ни жены, ни детей. Ни папы, ни мамы. Ни тети, ни дяди. Если что, и спросить не с кого. Ну вот скажите, Надя, вот посмотрите на меня. Я вам человек тщательно посторонний. То есть ни в фиктивном, конечно, а в фактическом смысле. Так вот, скажите, может такой человек, как я, предать свою Родину, свой народ и сбежать?