Владимир Войнович - Трибунал

Председатель.Замолчи, глупая баба, и не пори ерунды. Ничто меня мучить не будет. На свете есть тысячи судей, которые ничем не лучше меня, они выносят любые приговоры и не страдают.

Лариса.Зато вы представляете, если вы совершите хотя бы один честный, принципиальный и благородный поступок, как высоко вы взлетите в глазах общества! Ваш сын будет вами гордиться. Люди будут смотреть на вас с восхищением, люди будут показывать на вас своим детям, они будут говорить им: «Смотри, вон идет судья Мешалкин. Самый благородный судья на земле. Это он сделал понятие «Мешалкин суд» синонимом честного правосудия»…

Председатель.Врешь ты все. Если я буду так делать, как ты говоришь, никакого Мешалкина суда не будет. Меня просто разжалуют, выгонят с работы, и кем я тогда буду?

Лариса.Героем. Вы не хотите стать героем?

Председатель.Героем? Хочу. Очень хочу стать героем. (Выдерживает долгую паузу). Но боюсь.

Оба уходят.

На опустевшей сцене появляется Бардс гитарой на ремне. Поправляет реквизит, подходит к Фемиде, меняет повязку на глазах. Один глаз открывает, другой закрывает.

Бард (обращаясь к публике). Должно же в жизни что-то меняться. (Поет под гитару.)

Появляется Ларисас плакатом на груди.

Лариса.Здравствуйте.

Бард.Здравствуйте.

Лариса.А вы все поете?

Бард.А я все пою.

Лариса.В мире происходит столько зла. Войны, насилие, уличная преступность, педофилия, работорговля, судебные расправы над невиновными, а вы все на своей гитарке трень-трень. Поете про цветочки.

Бард.А что же я должен делать?

Лариса.По-моему, ясно, что. Если у вас есть хоть капля гражданской совести и немного гражданского мужества, бросьте эту вашу гитару, выйдите на площадь, скажите, что пока происходят такие безобразия, как это судилище над Подоплековым, вы не можете писать стихи, не можете петь ваши песни. Вспомните золотые слова: поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан.

Бард.Хорошие слова. Но, видите ли, это касается тех, кто может не быть поэтом, а я поэт.

Лариса.Но как поэт, вы же можете делать что-то, чтобы мир стал хоть чуть-чуть получше.

Бард.А я именно это и делаю, но своим способом. Выйти на площадь и погибнуть может каждый, но кто же воспоет подвиг погибших? Нет, дорогая, у меня другая задача. Вы слышали такие слова:

Лариса (почтительно). Это ваши стихи?

Бард.Нет, это Беранже. А мои вот эти. (Подбирая мотив, напевает)

Ну, как вам?

Лариса.Здорово. Только я бы на вашем месте все-таки уточнила. Вот вы пишете: «в недальнем Где-то». А зачем это где-то? Вы назовите конкретно, где именно. Или это вот украли бумажник. У кого, кто украл? Кто свернул шею? Кто кого угробил? Если бы вы заодно затронули проблему нелегальной миграции. Что, скажем, какой-то кавказец зарезал нашего русского парня. Тогда бы и правоохранительным органам было легче работать, и общественность осознала бы остроту ситуации. А вы все где-то кто-то кого-то чего-то…

Бард.Да, вы правы. Но я же не гражданский поэт, а лирический. Я пою о том же самом, но создаю образы обобщенные, метафорические. (Поет).

Лариса.А дальше что?

Бард.А дальше у меня не получается. Никак не найду концовку.

Лариса.А вот потому и не находите, что не конкретно. А вот написали бы, что этот сволочь судья Мешалкин впал в ничтожество, так этим можно было бы и кончить.

Бард.Вы не можете понять, что меня этот ваш конкретный Мешалкин не интересует. Этих Мешалкиных знаете сколько. Про каждого отдельного не напишешь. А Мешалкин как обобщенный образ, как типическая фигура нашего времени, это совсем другое. (Уходит)

Появляется Священникв рясе.

Священник (останавливается, читает). «Жертва Мешалкина!» А что этот Мешалкин сделал? Изнасиловал, что ли?

Лариса.Хуже.

Священник.Убил кого-нибудь?

Лариса.Хуже.

Священник.Да что ж может быть хуже?

Лариса.Он во мне веру в справедливость убил. За это его самого убить мало.

Священник.А себе какую кару выберешь? В чем сама-то грешна?

Лариса (удивленно). Я? Я ни в чем.

Священник.Святая, что ли?

Лариса.Да нет, обыкновенная.

Священник.Обыкновенная, значит грешная. А грешный человек разве может другого грешного судить?

Лариса.Ну грех-то греху рознь. Я всего один раз мужу изменила. Да и то с его же начальником. Чтоб ему же продвижение по службе сделать. Это, согласна, грех, но во благо. А тут человек пришел в театр, а его хватают, волокут на сцену и судят ни за что ни про что. Можете в это поверить?

Священник.Отчего ж не поверить? У нас такие порядки, кого хошь закатают.

Лариса.Но церковь, батюшка, должна же с этими порядками как-то бороться. Может, вы за мужа моего заступитесь?

Священник.Ну, вот еще, зачем же я буду заступаться?

Лариса.Ну как же, человека ни за что посадили, а вы связь с Богом имеете.