Василий Сигарев - Любовь у сливного бачка

ОНА.Наконец-то! Где же вы были? Я звонила, звонила, но мне не говорили, где вы. А потом сказали, что вы трудоголик и вероятно запойно предались работе. Это вы из-за меня? Чтобы забыться? Не думать. Вы из-за меня?

ОН.Ну…

ОНА.Как это мило! Как красиво!

ОН.Я это…чё пришёл…. Начальница извиниться сказала. Ну, что я там… в этом… в унитазе у вас червяков каких-то увидел, и работать не стал. Сказала, что вы ей все уши уже прожужжали, и, если типа не извинюсь, то коней в трудовую нарисует и прощай. А у меня там и так всё в конях. Так что, извините…

ОНА.Это вы…

ОН.Больше не буду. И позвоните ей, скажите, что приходил. Ладно? До свиданья.

ОНА.Куда же вы? Теперь, когда вы здесь, я никуда вас не отпущу. У нас будет ужин при свечах. Мы будем вкушать плоды гранатового дерева. Беседовать. Пить шампанское из потной ледяной бутылки.

ОН (сглотнул слюну). Издеваетесь всё?

ОНА.Вы не любите шампанское?

ОН.Я б щас хоть стеклоочистителя…

ОНА.К сожаленью, у меня только шампанское. Но если хотите, я позвоню в ресторан…

ОН.Стыдно смеяться над больным человеком.

ОНА.Я и не думала.

ОН.Чё похмелить хотите?

ОНА.Что? Простите.

ОН.Нальете если, то век благодарный буду.

ОНА.Вы захотели шампанское?

ОН.Трубы горят жутко.

ОНА.Пламя? Оно испепеляет вас? Как знакомо мне это чувство…

ОН.Чё тоже любите? (Щелкнул себя по шее).

ОНА.Так люблю, что просто готова продать душу!

ОН.По вам не скажешь.

ОНА.О, боже, вот я и призналась! Глупое, глупое существо! Сейчас же забудьте всё, что я вам сказала.

ОН.Да ладно, я никому…

ОНА.Пойдемте же тогда.

ОН.Да я здесь вмажу…

ОНА.Пойдемте. (Тянет его в комнату).

ОН (пытается снять сапоги). Разуюсь хоть…

ОНА.Не нужно. (Усадила его на стул возле столика, села напротив).

ОН (смотрит на бутылку). Вы это…точно не пошутили?

ОНА.Я же просила вас забыть…

ОН.Да я про шампанское. Можно?

ОНА.Конечно, можно.

ОН.Точно?

ОНА.Зачем вы спрашиваете?

ОН.Ну, ладно… (Дрожащими руками схватил бутылку, откупорил, налил в бокал, залпом опорожнил его, выдохнул. Смотрит на неё). Ой, про вас-то забыл. (Налил ей, потом себе). Ну чё? Будем … (Выпил).

ОНА.Будем…вместе. Тысячу лет. Мильён. Вечность. (Пригубила).

ОН (захмелел, завеселел, заулыбался). Ух! На старые-то дрожжи торкнуло как сразу. Сказка.

ОНА.Сон.

ОН (взял бутылку, изучает). Совет хотите? Наше лучше берите. «Советское». А это бодяжат по чёрному. Где брали? Тут? В гастрономе?

ОНА.В Версале.

ОН.Это где такой? На Ленина, что ли?

ОНА.Во Франции.

ОН.В райпо, что ли.

ОНА.У господина Ширака.

ОН.Во Францево-то вроде только райпо из магазинов. Чё новый, что ли открыли? Названье-то еще какое: «У господина Широкого». Какие там во Францево господа, японский бог. Как все колхозниками были, так и останутся. Что Широкий, что Узкий.

ОНА.Вы считаете французов крестьянами?

ОН.А то кто же они? Ездил к ним как-то за грибами на своём «минскаче»…

ОНА.За трюфелями?

ОН.За опятами. Оставил его, в общем, у дороги, так они, подлюки, у меня весь бензин скачали.

ОНА.Странно. А я забыла в такси ридикюль, так мне его вернули.

ОН.Так то в такси. Таксисты щас тоже грамотные пошли. Мало чёго-кого. Могут и наехать ведь. Ну чё, хлопнем? (Налил). Дай бог не последняя. (Чокнулись, выпил).

ОНА (пригубила). Давайте есть гранат.

ОН (пробежал по столу взглядом). Я бы бутиков лучше…

ОНА.Бутерброд?

ОН.Ну. Можно?

ОНА.Ради бога. Я буду счастлива.

ОН.Не объем?

ОНА.Что?

ОН.Ладно. Разрешили. Поздно. (Сгрёб весь хлеб, всю буженину, соорудил бутерброд, жадно ест). Я ж тут пока керосинил не закусывал ни хрена. Так только если…

ОНА (смотрит на него, выковыряла зернышко из граната, сунула в рот). Я такая пьяная. Шампанское ударило мне в голову.

ОН.На старые дрожжи понятное дело.

ОНА.Сейчас я буду читать вам стихи.

ОН.У нас один тоже такой был, как примет так давай: «Гляжу, поднимается медленно в гору лошадь». В ЛТП лечился, щас не знаю где…

ОНА.Вы любите Некрасова? Тогда я буду читать вам Некрасова. Это про нас. Про народ. Про державу. Из «Пира». (Встала, вскинула руку, декламирует):

(Закончила, мотнула головой, смотрит на него, улыбается.)

ОНА.Что с вами?

ОН (стучит себя в грудь). Люблю про войну когда…. У меня ж отец через всю войну от звонка до звонка. Пехотой. В Варшаве самой был. А ему подлюки газ отключили, что на гибкий шланг без их ведома. А у него вот тут раны, там раны, пуля где-то еще и на заднице шрам. А ему газ тово… заглушку ввинтили. Он к шишкам хотел. При медалях, всё, пошёл, а там вот такая фига. Не пускают. В собес дуй, говорят. А в собесе тетка вот такая сидит — три на три, десять подбородков. Пиз… чеши-ка ты, старый, домой, говорит. А он чё…. Обиделся, понятное дело. Матом на неё. А она не дура возьми да и милицию. А у него наган именной с собой оказался. Без патронов само собой. А пацаны-то молодые приехали. Зеленые. Пороху не нюхали. Вот и вышло. «Уазик» бросили и ноги в руки. Судить хотели. Не успели. Помер батя. Тогда-то вот у меня и понеслась. И кони в трудовую полетели и всё остальное. Нет потому что на свете правды и не будет…