Александр Мардань - Аншлаг (История одного покушения)

Действующие лица:

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ— худрук столичного театра, 55 лет

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ— негоциант, 49 лет

Актрисы театра:

ЛАРИСА— 29 лет

АНАСТАСИЯ— 28 лет

НАДЕЖДА— 31 год

Действие происходит в наши дни.

Трудно рассказать о пьесе на одной страничке. Ведь есть ещё тридцать, каждая из которых — её неотъемлемая часть. И тем не менее…

Про что или про кого эта пьеса?

Она про театр. «Весь мир — театр, все люди актеры». Эти слова давно стали расхожими. Желание играть — неотъемлемая часть человеческого характера. Играть в футбол, в шахматы, в войну, в любовь. Театр — одна из любимых игр.

Эта пьеса про актеров. Про людей, которые говорят чужие слова, чужим голосом. Иногда им приходится рыдать, когда на сердце весело, и смеяться, когда хочется плакать. Такая профессия — обманывать. Обманывать достоверно. Иначе, вслед за Станиславским, мы скажем «Не верю…»

Эта пьеса о режиссерах. О представителях профессии, которая по смертности третья, после летчиков-испытателей и шахтеров. Репетируя, они помногу раз проживают все радости и горести каждого персонажа.

Эта пьеса про нас, зрителей. О людях, которые приходят в зал подглядывать… За собой. Узнавать тех, кто на сцене, в себе и себя в тех, кто на сцене. Иначе не интересно.

А театр должен быть интересным. Кто-то говорит, что он должен развлекать. Я не согласен. Развлекать должны цирк, эстрада. Драматический театр должен пытаться сделать человека лучше. Театр, простите за сочетание несочетаемого, это светская религия. Все религии пытаются сделать человека лучше. К сожалению, это не всегда удается.

В этой, как и в других моих пьесах, нет злодеев и героев. Наверное, я мало о них знаю, поэтому не пишу про плохих и хороших, а пишу о современниках, живущих в соседней квартире или в соседнем доме. В которых есть и хорошее, и плохое, как в каждом из нас… И если ты предал любящего тебя человека, то процесс бытия принимает необратимый характер погружения в солёный раствор, а когда человек тонет, спасти его может только тот, кто рядом в жизни, а не на сцене.

Жизнь похожа на театр, театр похож на жизнь, но между ними есть существенное различие… В театр можно вернуться.

Кабинет художественного руководителя столичного театра. Открывается дверь, входит молодая женщина, за ней хозяин кабинета.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Лариса, у меня три минуты. Через час нужно быть в мэрии. Если ты опять по «идиотскому» вопросу, то ничего не изменилось.

ЛАРИСА: Нет, я по-нормальному. Поменяйте мне числа на следующий месяц.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Зачем?

ЛАРИСА: Хочу к маме слетать.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Так лети.

ЛАРИСА: У мамы юбилей 18-го, а у меня «Свадьба» 19-го.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Снова замуж выходишь?

ЛАРИСА: Да… За Антона Павловича.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Бедный Чехов… Ты только сегодня узнала, когда у мамы День рождения? И с каких пор художественный руководитель занимается числами?

ЛАРИСА: Пусть Настя вместо меня сыграет. Она же репетировала. А я, если надо, ее «На дне» подстрахую.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: В скафандре или с аквалангом?

ЛАРИСА: Не смешно. Ну хоть в чем — то Вы можете пойти на встречу? Сколько я Вас просила назначить меня на роль Нины? Кстати, Лариса по-гречески — чайка. А в результате играет Надька.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Не Надька, а Надежда Константиновна.

ЛАРИСА: Вы и роль Настасьи Филипповны ей отдадите. Хотя мне обещали.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Савельева, почему ты все время интригуешь? У тебя главные роли в трех спектаклях. А добъемся финансирования — построим малую сцену, мы с тобой замечательный спектакль по Чехову сделаем.

ЛАРИСА: Я знаю, я вредная…

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Ты не вредная, ты полезная. Но противная при этом.

ЛАРИСА: А какой спектакль?

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: «Душечку». У тебя получится.

ЛАРИСА: Если бы Надежда Константиновна была более покладиста, деньги на малую сцену давно появились.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Ты сейчас о чем?

ЛАРИСА: А то Вы не знаете, как за ней председатель попечительского совета ухаживал?

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Ты в курсе, что любопытной Варваре нос оторвали?

ЛАРИСА: На базаре… Ухаживал, ухаживал, в Анталью приглашал, а она «Не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна», вместе с малой сценой… для родного театра… Введите меня в «Чайку», я бы в очередь с ней играла. Сразу станет видно, где талант, а где амбиции.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Нашла конвоира. «Введите, выведите…». Талант это интуиция, а для тебя… нахальство — второе счастье.

Раздается звонок по внутреннему телефону. Евгений Сергеевич нажимает кнопку громкой связи.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Евгений Cергеевич, Вы Борисову на шестнадцать встречу назначали?

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Какому Борисову?

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС:Его зовут Константин Георгиевич, как маршала Жукова.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Жукова звали Георгий Константинович, а так звали Паустовского.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Извините. Но через две минуты он будет у нас.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Мне же в мэрию. Скажите, что меня нет!

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Это же Борисов.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Ну и что?

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Тот самый! Мне начальник его охраны звонил.

Пауза

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Вашу бабушку! Вспомнил… Конечно, я его жду… (отключает громкую связь) Ладно, Лариса, разберемся с твоей мамой, иди на репетицию.

Лариса быстро уходит. Евгений Сергеевич оглядывает кабинет, суетясь, достает и ставит на стол пепельницу, несколько раз репетирует широкую улыбку и рукопожатие. Ставит и убирает со стола бутылку коньяка.

Звонок по внутреннему телефону.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Приглашайте, я жду.

Входит элегантно одетый мужчина среднего возраста. Евгений Сергеевич встает, идет к нему навстречу. Мужчина внимательно смотрит в лицо Евгению Сергеевичу и, чуть помедлив, протягивает руку.