Александр Галин - Аномалия

Голдин быстро уходит и возвращается с Жанной. Вслед за ними появляется и Илья.

Жанна. Если вы опять поместили актрис в одну гримерную вместе с мужчинами… я играть не буду…

Голдин. Кто это мужчина? (Указывает на Илью.) Этот глист — мужчина?

Таня. Мы начнем. Но вы откройте нам занавес сначала!

Голдин. Дайте занавес. (Илье.) Занавес давай, Ромео вшивый!

Илья (с трудом) . Ромео не мог быть вшивым — он был из аристократической семьи!

Голдин. Он был вшивым, а его Джульетта ходила под себя!

Жанна (громко) . Хватит!

Нина. Господи! Какой он ужасный!

Шафоростов. Ефим, пусть мальчик спит!

Голдин. Все! Начинаем, я сказал! Готовы?

Мусатова. Да готовы, готовы! С Богом!

Голдин подождал, пока в полную мощь не зазвучали фанфары, и вышел из-за ширмы.

Раздались аплодисменты… и потом стало тихо.

Голдин. Поэт далекого Возрождения Данте Алигьери когда-то написал: «Людские души вечно ожидают под чашей звезд исполненной мечты». Мы знаем, дорогие друзья, что среди вас есть зрители, которые маршировали сюда несколько километров и, ожидая нас, простояли в этом замечательном зале уже несколько часов. Нет! Такого зрителя нет даже у звезд Голливуда! Позвольте от имени деятелей культуры нашей области, от всех тех, кто дарит людям улыбку и радость, поблагодарить за помощь и поддержку воинов, тех, кто своим ратным, самоотверженным трудом умножает могущество нашей Родины! Я знаю, что в этом зале есть люди, от которых в Швейцарии и на Уолл-стрите финансовые воротилы уже просыпаются в холодном поту… (Обращается к Медведеву.) Мы посылаем и вам, дорогой Владимир Николаевич, благодарное тепло наших сердец. Сегодня с вами старейшая кукольница России, первая исполнившая роль Мальчиша-Кибальчиша, неповторимая Валентина Му-са-то-ва в роли первой собаки!

Мусатова (тихо Коровину) . Это я… (Лает, выводит собаку) .

Голдин. Звезда русской декламации, уже не первый год сияющая на провинциальной филармонической сцене, прима-чтица, случайно посетившая этот лучший из миров, хрупкая Нина Реут! В роли коварной вороны! Давайте приветствовать ворону!

Коровин неслышно аплодирует.

Нина (тихо, Коровину) . Спасибо! (Громко.) Кар! Кар! (Вывела куклу вороны. Птица уселась на ветке.)

Голдин. Друзья, а теперь я воспользуюсь вашей терминологией — пришло время тяжелой артиллерии. Актриса, блистательно сыгравшая в прошлом сезоне Али в спектакле «Али-Баба и сорок разбойников», большой мастер-кукловод и большой души человек — вы это еще, друзья, увидите — бо-ль-шой души, отзывчивый человек — Танюша Болтова в роли второй собаки!

Таня, лая, вывела куклу собаки. Лай ее потонул в приветственном реве.

( Голос его потух.) Исполнительница главных лирических ролей нашего репертуара — Жанна Калмыкова… в роли Аленушки…

Жанна выводит красивую куклу Аленушки под все нарастающий шквал аплодисментов.

Через некоторое время Голдин возвращается за ширму.

Шафоростов (Голдину) . Почему вы не представили меня?

Голдин. В следующий раз, когда мы попадем к ткачихам в Иваново, я буду представлять только вас! (Всем.) Начинайте!

Иван открыл занавес. Голдин, согнувшись у ширмы, протяжно и страшно завыл по-волчьи. Из магнитофона возникла печальная мелодия. Шафоростов заплакал и вывел куклу козленка.

Шафоростов (зовет голосом козленка) . А-у! Сестрица Аленушка! Сестрица Аленушка! А-у!

Жанна (голосом Аленушки) . А-у! Братец Иванушка! Где ты?

Шафоростов (голосом козленка) . Але-о-о-нушка!

Жанна (голосом Аленушки) . Братец Иванушка! Где ты, Иванушка?

Шафоростов (голосом козленка) . Я здесь!

Жанна (голосом Аленушки, удивленно) . Где?

Шафоростов (голосом козленка) . Это я, твой братец Иванушка! Не послушался тебя, сестрица, напился из лужицы — и козленочком стал… (Жалобно блеет.) Бе-е… Бе-е…

Жанна (голосом Аленушки) . Не плачь, братец Иванушка.

Иван воет.

Шафоростов (голосом козленка) . Кто это воет так, сестрица Аленушка? Не волки ли близко?

Нина (злобно) . Кар! Кар! Волки… Волки! Кар!

Шафоростов (плачет голосом козленка) . Страшно! Страшно мне, сестрица Аленушка.

Ворона, усевшись на ветке, продолжает каркать.

Жанна (голосом Аленушки) . Не бойся, Иванушка!

Нина. Кар! Сожрут тебя, Иванушка! Волки! Кар-р-р!

Таня (с куклой собаки. Лает. Потом тихо Мусатовой) . Наш выход…

Мусатова (с куклой со6аки) . Я знаю… дай таблетку проглотить — лекарство принять надо…

Таня (мстительно) . Ну куклу можно же вывести! (Лает.) Вы на сцене гавкать будете или вы достаточно сегодня налаялись?

Обе лают. Вдруг Голдин начинает громко хохотать, свистеть, гудеть чужим голосом. Натягивает на руку куклу охотника.

Голдин (голосом охотника) . На медведя хаживали — не боялись, с волками в чистом поле схватывались — не боялись! Чего испугались-то, собаки? Нас больше, тех кто не боится в темном лесу встретить недруга! Кто помнит о дружбе и о добре… о верности и отваге… И тогда отступят те, кто зол, хитер и коварен. А ну-ка, собаки, тихо! Чу! Слышите? Кто-то плачет? Много еще на свете тех, кому нужна помощь… Кто ждет и надеется. Слышите?

Жанна запела песню Аленушки голосом небесной чистоты…

В подземных бетонных сооружениях «объекта» пусто и тихо. На всем печать распада и заброшенности. Ефим Голдин странно выглядит в концертном фраке рядам с Коровиным, Хребтом, Зуевым и Генералом. Медведев разливает шампанское. Мужчины веселы, с заметным нетерпением ждут актрис. Но первым появился Шафоростов в длинном камзоле.

Голдин (громко представил) . Артист Шафоростов!

Генерал (азартно) . Во-о-лк?!

Голдин. Артист Шафоростов исполнил роль Иванушки!

Шафоростов (еще в обиде) . Волк у нас один — артист Голдин! Вообще он у нас замечательный имитатор — анималист!.. Вы попросите его что-нибудь изобразить! Ефим, публика просит!

Все поворачиваются к Голдину. Тот подходит, поднимает голову, завывает по-волчьи, и дальнее тоскливое эхо летит по гулким пустым тоннелям.

Генерал. Похож!

Медведев. Возьмите шампанского?

Шафоростов. Благодарю. Если бы мне удалось, как другим балетным, сбежать на Запад, моя судьба сложилась бы по-другому… Но я никогда о себе не думал. Я любил, я жил чувствами и просто совершенно упустил из виду, что я жил среди дикарей! За что меня осудили? Я ни одному мужчине на свете не сделал ничего плохого… Я делал только хорошее… Другие уже танцевали в Париже, а я только вышел из лагеря… Куда я мог пойти? За ширму! Для меня это было хуже, чем в тюрьме! Теперь дикари не считают меня государственным преступником. И что? Я стою за ширмой, как за тюремной стеной… Знаете, что такое для артиста быть постоянно за ширмой? Артист хочет только одного: чтобы на него смотрели! Смотрите на меня… и все! Смотрите… Посмотрите на Ефима!