Александр Галин - Конкурс

Молчание.

ТАМАРА (тихо) . Вася…

ВОЛКОВА. Ну, откликнись-то хоть…

ТАМАРА. Вася, ты слышишь меня?

ВАСИЛИЙ. Не слышу…

ВОЛКОВА. А видишь?

ВАСИЛИЙ. Не вижу…

НИНА. Не слышит, не видит… Он что, у вас, Тамара, Гомер?

ТАМАРА. Ты, давай, своим занимайся, моего не трогай.

Долгое молчание.

ОЛЬГА подошла к ПУХОВУ.

ОЛЬГА (волнуясь) . Пухов…

ПУХОВ (тяжело) . Что?

ОЛЬГА. Ты мне нужен, Пухов. Поговорим?

ПУХОВ (сидит) . Что ты отрываешь меня по всякой ерунде?

ОЛЬГА (женщинам) . Слышали? Мои дела для него ерунда! Я ничего другого не ожидала! Пухов, нам надо поговорить, я прошу тебя!

ПУХОВ. Ну что?

Молчание.

Чего ты меня каждый день по всякой ерунде срываешь? Чего ты мне каждый день что-нибудь обещаешь?.. То ты будешь в петле, то в Сингапуре… У меня каждая минута денег стоит!

ОЛЬГА. Не обеднеет твоя любовница! Не купишь ей очередной брильянт!

ПУХОВ. Короче, что тебе тут надо подписать?

ОЛЬГА (волнуясь) . Пухов, ты разговариваешь со мной последний раз! Я уже, практически, в Сингапуре!

ПУХОВ. Испугала! Мы тут в Курске… без вас как-нибудь перекантуемся. Да, мужики? «Не нужен нам берег турецкий и Африка нам не нужна».

ВОЛКОВА. Витя, Сингапур расположен в Азии.

ОЛЬГА. Ну… тогда прощай!

ПУХОВ. «Прощай-прощай… и помни обо мне!»

Молчание.

НИНА. Мне сказали, что ты, Карнаухов, тоже с легкостью согласился со мной расстаться.

БОРИС. Нина, мне трудно продолжать этот диалог. Не могла бы ты одеться?

НИНА. Что тебя смущает?

БОРИС. И все-таки… я прошу тебя, оденься.

ЛИЗА. А она не оденется!

НИНА. Позвольте мне самой это решить…

ЛИЗА. Она не оденется!

КАТЯ. Вот именно!

НИНА. Борис, дружок… пойми меня правильно: у нас нет выбора.

БОРИС. Есть! У меня, во всяком случае…

НИНА. Что ты имеешь в виду?

БОРИС (поднялся) . Несмотря ни на что, господа… я считаю… перед нами все-таки женщины! Я буду стоять в их присутствии, но думать я буду о Рафаэле, о Данте, о Моцарте. Я буду думать о Пушкине! Никто не запретит мне думать о тех женщинах, которых они воспели…

НИНА. А мы, оказывается, не такие женщины!

ПУХОВ (не выдержал) . Вы — женщины? Я в прошлом году был в Майями на крокодиловой ферме — тот же эффект! Только из тех хоть сумки делают.

ОЛЬГА. Что ты хочешь сказать, Пухов? Я для тебя не женщина?! А кто женщина? Это бывшая буфетчица, которая научила тебя торговать селедкой?!

ПУХОВ. А ты ее не ешь, селедку?! Она с утра до ночи тюки на себе таскала, а ты до сих пор лежишь на диване и ноешь, «артистка»!..

ОЛЬГА. Я осталась без работы. Мне нужна была от тебя моральная поддержка. Больше ничего!

ПУХОВ. Я тебе предложил с нами работать. Ты мне что сказала: я родилась не для этого?! Для чего ты родилась? Вот для этого?..

ОЛЬГА. Для этого! Для этого! Я больше ничего не умею… В чем моя вина перед вами?

ПУХОВ. Она — мой партнер! Я уважаю ее!

ОЛЬГА. Нет, милый мой! Мы женщины! Мы женщины с большой буквы!

ВАСИЛИЙ. Какие вы женщины? Крысы позорные!

БОРИС. Василий! Не смейте!

НИНА. Как меня здесь назвали?

БОРИС. Василий, вы должны извиниться!

КАТЯ. Амбал!

ЛИЗА. Мешок!

ВОЛКОВА. Да куда вы лезете?! Идите отсюда! Вы еще пока холостые!

НИНА. Спасибо, девочки. Я не нуждаюсь в вашей защите! Мне есть. от кого ждать помощи. Карнаухов, извини! Ты сейчас о ком думаешь. о Дульсинее Тобосской или о Беатриче?

БОРИС. Да, Нина, представь себе, я думаю о Беатриче! Постоянно!

НИНА. Ах вот как! Не надо так на меня смотреть! Ты думаешь, мне не стыдно! Мне стыдно!

ТАМАРА. Этой все стыдно!

НИНА. Да! Мне стыдно! Но я принципиально не оденусь!

ВАСИЛИЙ. Твари!

БОРИС. Василий! Вы дали слово!

ВАСИЛИЙ. Я остальных спрашиваю: они тоже не оденутся?

Молчание.

Остальные, я спросил, тоже не оденутся?

БОРИС. Василий!

ОЛЬГА. Тамара не оденется!

ВОЛКОВА. Тома, оденься!

ОЛЬГА. Она не оденется!

ВОЛКОВА. Ольга, вы чего им такую корриду устраиваете?! Они мужчины — нельзя так! И так у них все жилы напряжены!

ТАМАРА (плачет) . А во что мне одеться, Вася? Я себе нового платья десять лет не покупала… Меня твоя мама попрекнула, когда я прошлым летом босоножки купила из кожзаменителя… Я их понесла сдала. Ты вместо этого пошел мне тапочки купил, войлочные. Когда я плакала с этими тапочками на кухне, что ты мне сказал: мать после оккупации, с отцом инвалидом, — и то не плакала?! А знаешь, отчего я плакала? Я спросила: ты мне эти тапочки войлочные принес, чтобы в этих тапочках меня похоронить — ты мне что ответил?!

ВАСИЛИЙ. Для тебя кто важнее, я или эта… экибана?!

БОРИС. Василий!

ВОЛКОВА. Вася, экибана — это не то, что ты думаешь!

ТАМАРА. Что ты мне ответил?

ВАСИЛИЙ. Кто важнее?

ТАМАРА. Помнишь, что ты мне ответил? «Для похорон дешевле можно купить, а в этих жить можно!»

ВАСИЛИЙ. Я все деньги, что у меня были, отдал за эти тапочки!

ТАМАРА. Так, значит, мне на босоножки можно не рассчитывать? Я босоножек уже не достойна?! Меня на войлочные тапочки списали?! Какие мои годы?!

ВОЛКОВА. Томка, да не дергай ты его!

ТАМАРА. Вася! Пойми меня!

Молчание.

Прости меня, Вася!

ОЛЬГА. Ты перед ним не виновата!

ТАМАРА. Виновата! Вася! Прости! Я на колени готова стать перед тобой. Но что же нам делать?! Скажи! Ты больше зарабатывать не можешь, кормить семью не можешь. Я туда съезжу, поработаю в ихнем шоу — хоть денег домой привезу…

ВОЛКОВА. Васька! Да прости ты ее, слышишь?! Пусть она съездит в этот Сингапур!

ВАСИЛИЙ уронил голову. Затих.

ТАМАРА. Вася! Ну что ты, Вася! Это я виновата! (Плачет) . Он никогда таким не был… Вася!

ВОЛКОВА. Не лезь, не трогай его. Не трогай его! Не трогай! Вы что думаете, мужикам легко свое отдавать?! Тамарка, а ведь он любит тебя! Дура ты дура, что же ты делаешь?!

ТАМАРА (плачет) . Не знаю… я уже ничего не знаю!

БОРИС. Василий… милый… дорогой… Вы должны выдержать это испытание, Василий! Отпустите ее в Сингапур! Отпустите!