Александр Галин - Стена

Действующие лица:

Александр Михайлович Овцов — главный режиссер театра

Вячеслав — ассистент режиссера

Дежурная — Софья Андреевна, актриса

Уборщица — Вера Анисимовна, актриса

Егоров — актер

Кирилл — актер

Брусилов — театральный художник

Щеголев — актер

Феликс Борисович Лузин

Маргарита Мостовая

Фима

Настя

Савченко

Михеев

Захарьянц

Девица (без слов)

Василий — не он, его голос.

Действие происходит в театре, на репетиции.

Под потолком погасла люстра. Зажглись театральные фонари. Ожил занавес и медленно пошел. Но сцены и декораций нет. Над залом тяжелой громадиной высится глухая кирпичная стена. В главном проходе над столиком зажглась настольная лампа. Там сидит молодой человек — Ассистент режиссера. У стены театральный художник Брусилов перебирает бумаги, что-то записывает.

Брусилов (вверх). Василий, затянул?

Голос Василия. Есть!

Брусилов. Ослабь!

Голос Василия. Ослабил.

Ассистент (в микрофон). Раз-раз… два… внимание всем… К началу на места… Внимание…

Брусилов (показывая газету). Вячеслав, о нас пишет местная печать! (Читает.) «Скоро премьера. Наш внештатный корреспондент Я. Мультатулли встретился с главным режиссером городского театра Александром Михайловичем Овцовым перед его отъездом на зональный семинар. Пьесой о строителях и монтажниках важного объекта пятилетки откроет театр свой сезон, сказал режиссер, и поделился своеобразным решением спектакля. Герои этой острой, проблемной пьесы живут в гостинице. Наш театр не только построил на сцене гостиницу, но и оборудовал номера. Но самое главное, мы отделили зрительный зал от сцены самой настоящей стеной… Она заменит традиционный театральный занавес. Так что, если кто-нибудь попадет к нам на сцену, он, не догадается, что находится в театре… Оформил спектакль художник Брусилов». (Пауза.) Где мои инициалы? Как будто я мальчик! Почему он вас не упомянул? Вы молодой режиссер, не век же вам ходить в ассистентах!

Ассистент (в микрофон). Внимание… Актеров прошу к началу… Ответьте… вы готовы?

Брусилов. Не будьте таким застенчивым, юноша! Завтра он возвращается, я ему прямо на пороге: «Алекса-андр Михайлович-ч-ч! Две буквы за тридцать лет работы я заслужил!» (Картинно смял газету, сунул ее в карман. Повернулся к стене, неожиданно извлек из нее кирпич, образовав смотровое отверстие. Прильнул к нему и замер.)

Ассистент. Внимание… Начинаем… Внимание. Проверьте уборщицу в чулане!

Брусилов (спустился вниз). Учитесь, юноша, спектакля еще нет, а маэстро уже сделал себе рекламу. Вчера тут с телевидения рыскала редакторша. Хотят снять, как там артисты репетируют за стеной. Хлопочет Шура, хлопочет! (Остановился в проходе. Взял микрофон.) Василий, чуток затяни… Василий! Стена нормально… проверь потолок!

Ответа нет. Брусилов еще раз придирчиво оглядел стену и покинул зал.

Ассистент (в микрофон). Раз-раз. Раз-раз. Вы меня слышите? Ответьте… Готовность к репетиции. Прошу на места к началу.

Из динамика раздается женский голос: «Мы давно готовы».

Завтра утром возвращается Александр Михайлович. С вокзала сразу приедет в театр. Будет смотреть прогон с первой сцены до конца. (Пауза.) Давайте посмотрим, что у нас есть. Соберемся… и спокойно пойдем от кусочка к кусочку… (Неожиданно громко.) Тишина! (Властно.) Ни одного звука! Полная тишина! (Переключился на мягкую лирическую интонацию.) Обычная, ничем не примечательная гостиница обычного районного городка. Вечер… отдаленный лай собак. Где-то за лесом прошла электричка и опять стало тихо… (Захватив микрофон, неожиданно встает, крадучись подходит к стене и смотрит образованное Брусиловым отверстие.)

Свет уходит, а когда возвращается, ни стены, ни ассистента не видно. Перед нами крошечный холл гостиницы. Двери номеров. Лестница ведет на второй этаж. Там на площадке стоит Уборщица. Она к чему-то прислушивается, как будто ждет сигнала. Еще мягче и еще лиричней неизвестно откуда возникает голос ассистента.

За окнами редкие фонари… мягкий январский снег… Дверь в комнату дежурной открыта… открыта…

Дверь открывается. За ней видна Дежурная.

Дежурная вяжет… Из чуланчика выходит Уборщица.

Уборщица (спускается по лестнице). Завод пускают? Такое сегодня торжество. (Пауза.) Я уж думаю, не помыть ли еще полы?.. Придут, пусть им посветлее будет. Лампочки я новые наверху ввернула, а то коридор, как могила. Матушка моя, господи, какой заводище, какую махину отгрохали! А как трубы покрасили, так они…

Голос Ассистента. Сколько труб?

Дежурная (тихо). Четыре.

Уборщица (громко). Четыре трубы покрасили, так они горят на солнце. Из воинской части оркестр приехал. В Доме культуры бал, музыка! Сегодня, дорогая, пустили восьмую очередь. Во втором участке двенадцатого цеха включили конвейер и дробилку с применением воздушной тяги. На цилиндрах оси главного конвейера новые предохранители. Те, что Егоров изобрел. Сам замминистра товарищ Громов с трибуны сказал ему: «Вы сэкономили для народного хозяйства полтора миллиона рублей». Я в окно смотрела. Сколько было цветов на митинге!

Дежурная. Живые?

Уборщица. Живые. Вертолетом из области! Все теплицы обрезали… кино там снимают… Стою, гляжу, на меня идет, как с капканом, съемщик… линзы накручивает, в меня целит! А рядом… второй, руками машет, кричит — радуйтесь! Радуйтесь!

Дежурная. А ты?

Уборщица. Так самый пуск же был!

Дежурная. Радовалась?

Уборщица. Милая, не рассказать, что там было со мной! (Неожиданно изменила интонацию.) Вячеслав, а почему я радовалась? Не понимаю мотива.

Голос Ассистента. Не понимаете, потому что не говорите весь текст. «Вспомнила, как рыли котлованы, как в зимние ледяные ночи пылали костры…»

Уборщица. Да-да-да! «Вспомнила, как рыли котлованы, как в зимние ледяные ночи пылали костры. Как же все изменилось, думаю. Так и распирало встать на трибуну и сказать.»

Голос Ассистента. Щеголев болеет. Пропускаем его сцену — идем дальше!

Дежурная (вышла из комнаты, громко). Вячеслав, а Щеголев здесь. Пришел на репетицию прямо из больницы… Загримировался совершенно неузнаваемо.