Алексей Злыгостев - Реальные случаи из всемирной истории и исторические анекдоты

Мемориальная доска на одном из домов в Женеве: В этом здании великий вождь русской революции Ульянов Ленин скрывался с пламенной революционеркой Инессой Арманд от Надежды Крупской.

Когда после смещения Л. Г. Корнилова А. Ф. Керенский назначил себя главнокомандующим, политические противники пустили анекдот во многом стоящий Керенскому карьеры:

Главнокомандующий Германскими войсками Гинденбург отличался необычайной серьёзностью и никогда в жизни не улыбался, зато 2 раза в жизни дико ржал: первый раз узнав что у него умерла теща, второй раз узнав о назначении Керенского.

Когда после революции уцелевшие представители императорского дома Романовых их приближенные эмигрировали в Англию, в порту их встречали очень торжественно. Однако многие из Романовых, едва ступив на английский берег, в панике упали на колени и стали креститься. Что их так напугало? Встречал их лично король Георг IV, похожий на Николая II как брат-близнец.

Приговоры, выносившиеся в 1918-20 годах в Советской России, считаются одними из тягчайших за всю историю мирового права. Самым суровым образом в ту пору карались преступления малозначительные: кража кур, самогоноварение, оскорбление действием. Преступников, совершивших эти деяния, приговаривали «к лишению свободы до полной победы мировой революции».

В советских школах в 20-е годы XX века считалось неприличным грамотно писать, поскольку это было не по-пролетарски. На грамотея могли даже донести куда следует.

Однажды знаменитый солист Большого театра Иван Козловский обратился к Сталину с просьбой разрешить поездку заграницу, так как имеются приглашения из многих театров мира.

— А не убежишь? — спросил Сталин.

— Ну, что вы, товарищ Сталин, родное село Марьяновка под Киевом мне дороже, чем все заграницы.

— Хорошо! Вот и поезжай в родное село.

За границу при жизни Сталина Козловского так и не пустили.

Иосиф Сталин смотрел в Большом театре премьеру оперы Вано Мурадели «Великая Дружба». Отзвучал финальный аккорд, зажегся свет в зале. Публика безмолвствовала — все ждали, когда зааплодирует вождь. Но вождю музыкальное действо не понравилось. Он встал в правительственной ложе и изрек, понимая, чем отзовется его молчание:

— Артисты не виноваты!

Великая Отечественная. Звено Ил-2 вылетело на задание. Над линией фронта они попадают под сильный зенитный огонь, один самолет поврежден и вынужден повернуть на зад. На нем подвешены две бомбы, а с ними посадка категорически запрещена, но чтобы не пострадали мирные люди или свои войска, пилот решает их сбросить в озеро, возле аэродрома базирования. В это время в полку штурмовой авиации, находится начальник штаба армии, которой «летуны» подчиняются. Генерал наградил отличившихся и сел с комсоставом за стол. Лето и накрыли на открытом воздухе, чуть в стороне от взлетной полосы. Часть была одной из лучших, командовал ей майор — сам отличный летчик, и все в полку надеялись на присвоение ему очередного звания. Но проверяющий новых погон не привез и чувствовалось, что он решил прощупать майора сам. За столом налили положенные сто грамм и разложили нехитрую еду из рациона. Отведав пару ложек, генерал, обращаясь к командиру полка:

— Что, у вас из еды только концентраты?

— Да, но все уже привыкли.

— А людях надо бы лучше заботиться.

— Так нам что хозяйственники привозят, то и едим, самим взять не где.

— А вон озеро, наверняка полно рыбы. — И показывает на виднеющуюся водную гладь метрах в четырехстах.

— Да у нас и снастей никаких для этого нет.

— А нахер снасти, ты туда бомбу кинь, вся рыба всплывет.

— Да людей у меня нет свободных, и других дел поважнее хватает.

Генерал, не привыкший уговаривать, от несговорчивости начал выходить из себя:

— Не будем спорить майор, считайте это приказом и приступайте к исполнению, по окончанию мне доложить. Услышав в ответ: — Есть! — Вышел из-за стола, выпил налитую «сотку» и, расслышав натужный гул мотора, поднял голову вверх. Из-за леса на бреющем полете выскочил Ил-2 и пролетая над озером, скинул бомбы. Два огромных фонтана брызг с грохотом поднялись к небу, еще не слабая взрывная волна посбивав головные уборы, заставила людей инстинктивно присесть. Подняв фуражку, начальник штаба, на фоне висящих над озером брызг, увидел, идущего к нему строевым шагом, с рукой приложенной к голове, майора. Остановившись в метре от него, командир полка, четким голосом произнес:

— Товарищ генерал, ваше приказание выполнено!

Генерал слегка ошалевшим голосом: — Молодец майор, молодец, сверли дырки на погонах. И бубня себе под нос: — Твою мать, ведь никто не поверит. Сел в машину и уехал.

А полк два дня, вместо американской тушенки с галетами, вынужден был есть мелких, костлявых озерных карасей.

Во время войны велась интенсивная разработка скорострельных авиационных пулеметов, призванных сменить надежный ШКАСС.

Один из вариантов, проходивших испытание на полигоне был пулемет конструкции Соколова (кажется он так и не пошел в серию — при его скорострельности позволявшей срезать столбы одной очередью, быстро кончался боезапас, да и срок службы был невелик).

И вот на полигон, где велись сравнительные испытания пулеметов, приехал конструктор. Он по братски поговорил с оружейными техниками, среди которых были просто ассы по стрельбе из пулемета, и в процессе разговора слегка их подзужил:

— А может кто нибудь из вас потушить выстрелом из пулемета свечу, ну скажем с 50 метров?

Ребята тут же загорелись, раздобыли свечей, установили их на полигоне… да вот только не успевали отойти от зажженной свечи, как ветер ее тут же тушил.

К счастью на полигоне стоял сарайчик какой-то. Вот свечу в этот сарайчик и установили. Оно и виднее заодно. Дверь разумеется нараспашку, отмеряли дистанцию. Ну поскольку пулемет стреляет только очередями, то просто заряжали по одному патрону. И тут выяснилось, что задачка не так проста.

Нашлось пару снайперов, которым удавалось свечу перебить, но решили, что это не по правилам — ее ж только потушить требовалось. В общем, когда все попробовали и решили, что это можно сделать только случайно, конструктор сказал: «Ладно, давайте я попробую». Надо сказать, что конструктора оружия сами редко прилично стреляют, но уважили, уступили место за пулеметом, стараясь не улыбаться. Соколов долго и тщательно целился, потом выстрелил, свеча погасла. Сбегали проверили, цела родимая. Конструктора резко зауважали.

Когда делегация возвращалась к машине, водитель, привезший Соколова на полигон, тихо поинтересовался: