Фаина Раневская - Анекдоты и тосты от Раневской

— Юрий Александрович очень любит, чтобы ему говорили правду в лицо, даже если после подобных откровений правдолюбца уволят.

— Я же вас не уволил, Фаина Георгиевна, — заметил режиссер.

— Боитесь, что я уйду и скажу эту правду в другом месте.

Завадский воскликнул в отчаянии:

— Публика просто не способна понять замысел этого спектакля!

Раневская тут же посоветовала:

— Поменяйте публику.

Завадский ехидно:

— Посоветуйте как.

— Напишите на афише: «Спектакль только для тех, кто способен понять». Будет аншлаг, все решат, что признаваться в неспособности неприлично.

— Если Завадский умрет, я умру тоже.

— Почему, Фаина Георгиевна? Вы так его любите?

— Не от тоски, от избытка желчи. Мне не на кого будет ее изливать.

Я не помню случая, чтобы кому-нибудь удалось оказаться сверху Завадского.

Иногда Юрий Александрович ведет себя не как мужчина, а как склочница из коммунальной квартиры.

Завадский — вытянутый в длину лилипут.

Была у Завадского жена — Уланова. Слава богу, у нас не танцевала.

Кончаю мое существование на помойке, то есть в театре Завадского.

Театр — невыносимая пошлость во главе с Завадским.

Творческие поиски Завадского охарактеризовывались Раневской не иначе, как «капризы беременной кенгуру».

Раневская постоянно опаздывала на репетиции. Наконец, у Завадского лопнуло терпение и он попросил актеров не замечать актрису, когда она в очередной раз опоздает.

Вбежав в репетиционный зал, Раневская поприветствовала коллег:

— Здравствуйте.

Молчание.

— Здравствуйте, — повторила Фаина Георгиевна громче, но ответа не услышала.

— Здравствуйте.

Ноль внимания.

— Ах нет никого?! Тогда пойду поссу.

Наблюдая за происходящим на сцене Юрий Александрович не выдержал и заорал:

— Фаина Георгиевна! Вы своими находками «сожрали» весь мой замысел!

— То-то у меня чувство, как будто я говна наелась, — достаточно громко пробурчала Раневская.

— Вон из театра! — крикнул мэтр.

Подойдя к авансцене, Фаина Георгиевна ответила:

— Вон из искусства!!

Юрий Александрович Завадский любил не только читать лекции, но и организовывать мастер-классы по актерскому мастерству, точнее по своему видению театра. Фаина Георгиевна не любила эти мероприятия, считая их пустой тратой времени. В который раз заметив, что Раневская не пытается скрыть зевоту, режиссер начал укорять актрису:

— Фаина Георгиевна, как же так? Я говорю, а вы зеваете!

— Не смущайтесь, — заявила Раневская. — Я всегда зеваю, когда мне очень интересно.

Завадский:

— Фаина Георгиевна, почему вы меня не слушаете?

Раневская:

— Чтобы не появилось желание возражать.

Завадский:

— Наша позиция твердая! Раневская:

— Но гибкая.

Услышав о Завадском, что тот страшно злопамятный и никогда никому ничего не прощает, Фаина Раневская возразила:

— Неправда! Себя он прощает всегда.

Как-то Юрий Александрович Завадский, который только что к своему юбилею получил звание Героя Социалистического Труда, опаздывал на репетицию. Ждали долго. Наконец, не выдержав, Раневская спросила с раздражением:

— Ну и где же наша Гертруда?

Есть перпетум мобиле, а Юрий Александрович — перпетум кобеле.

Он умрет от расширения фантазии.

Делая скорбную мину, Раневская замечала: «В семье не без режиссера».

…С упоением била бы морды всем халтурщикам, а терплю. Терплю невежество, терплю вранье, терплю убогое существование полунищенки, терплю и буду терпеть до конца дней. Терплю даже Завадского.

— Ох, вы знаете, у Завадского такое горе! — Какое горе? — Он умер.

Во время репетиции Юрий Александрович Завадский обиделся на актеров из-за какой-то ерунды, не сдержался, накричал, выбежал из репетиционного зала, хлопнув дверью и бросив:

— Пойду повешусь!

Все были подавлены. В тишине раздался спокойный голос Раневской:

— Юрий Александрович сейчас вернется. В это время он всегда ходит в туалет.

Завадскому дают награды не по способностям, а по потребностям. У него нет только звания «Мать — героиня».

Когда у Раневской спрашивали, почему она не ходит на мастер-классы и лекции Завадского о профессии актера, Фаина Георгиевна отвечала:

— Я не люблю мессу в бардаке.

— Доктор, в последнее время я очень озабочена своими умственными способностями, — жаловалась Фаина Георгиевна.

— А в чем дело, дорогая моя? Каковы симптомы?

— Очень тревожные: все, что говорит Завадский кажется мне разумным.

Отзывчивость никогда не была сильной стороной режиссера Юрия Александровича Завадского. Притворяться же он не хотел и не любил. Когда однажды на гастролях у Фаины Георгиевны случился сердечный приступ, Завадский лично отвез актрису в больницу и ожидал в коридоре, пока несчастной сделают укол. На обратном пути в театр режиссер поинтересовался:

— Что они сказали, Фаина?

— Что, что… Грудная жаба [5] Стенокардия, грудная жаба — болезненное ощущение, чувство дискомфорта за грудиной. , — пробурчала Фаина Георгиевна.

— Какой ужас! — воскликнул Завадский. — Грудная жаба!

Но уже через минуту, засмотревшись на пейзаж за окном автомобиля, стал напевать:

— Грудная жаба, грудная жаба.

— Вы знаете, что снится Завадскому? — спрашивала коллег Раневская. И тут же отвечала на свой вопрос. — Ему снится, что он уже похоронен в Кремлевской стене.

Завадский родился не в рубашке, а в енотовой шубе. У других во рту была серебряная ложка. У Завадского был половник.

Завадский уцененный Мейерхольд. [6] Всеволод Эмильевич Мейерхольд (1874–1940) — русский советский театральный режиссер, актер и педагог. Народный артист РСФСР (1923).

Завадский — маразматик — затейник.

Фаина Раневская часто говаривала, что Завадский простудится только на её похоронах.

— В зрительном зале нужно поменять кресла, — заявила Фаина Георгиевна.

— Это еще зачем? — подозрительно прищурился Завадский.

— Подголовники нужны высокие.

— Фаина Георгиевна, с задних рядов и без того сцену плохо видно.

— Еще одна производственная пьеса, и в театр будут ходить только те, кому дома выспаться не дают. А спать удобнее с подголовником.